– палицу из акации. Хотя в моем клане ее назвали бы yuk puuyngk, или Палка Закона. Я думал, что для Первых и Вторых народов это подходящий инструмент для исследования различных законов времени и пространства. Я изучил законы термодинамики, побеседовал со Старейшинами и Перси Полом об этих вещах (а также с несколькими давно умершими белыми стариками), а затем заключил это знание в мои внутренние карты Большого Водораздельного хребта, который является телом Радужного змея. Кстати, ничего он не разделяет, а наоборот, соединяет системы вдоль длинной тропы песен. Параллелью служит Большой Барьерный риф – еще один змей, точнее, австралийский питон, представляющий собой вовсе не барьер для чего-то, а еще одну бесконечную соединяющую историю. Я путешествовал по этой тропе песен со Старейшинами и хранителями знания от Кабултура до острова Хинчинбрук. На таких тропах песен хранится Аборигенное знание, поэтому я сложил там эти данные – и вырезал их на палице в виде мнемокода, чтобы лучше их запомнить.

Вокруг навершия палицы я вырезал изображение уробороса как символа закона Вторых народов и второго закона термодинамики. Однако трехмерная природа палицы придает этому двухмерному образу дополнительный смысл, истину, которая раскрывается, если прокатить ее по глине. Выстраиваясь в бесконечную процессию змей, от головы до хвоста, образ отражает закон Первых народов и первый закон термодинамики.

Согласно первому закону термодинамики, энергия не создается и не разрушается – она просто меняется и перемещается между системами. Второй закон термодинамики гласит, что в сложных системах нарастает энтропия, или рассеивание энергии, в результате чего они разрушаются и порождают то, что физики называют «осью времени» – однако это происходит только в замкнутых системах. Возможно, в желании создавать замкнутые системы и помещать время на прямую линию и кроется объяснение навязчивой тяги Вторых народов к возведению заборов и стен, границ, больших водоразделов и больших барьеров. На самом деле, мы не живем в замкнутых системах – тогда зачем выбирать второй закон термодинамики для создания своей модели времени?

Когда оба-мы видим в небе эту дугу, Радужного змея, мы видим лишь его часть, и это субъективно: видно только нам. Если мы перемещаемся, радуга движется вслед, проявляясь только относительно нашего положения. Если вы заберетесь на ближайший холм, вы будете видеть ее с иной точки, чем я. С подобным феноменом столкнулись сестры луны – они охотились на отражение луны на поверхности ночного моря, принимая его за рыбу, которую можно поразить копьем. Но, подобно радуге, этот образ движется в зависимости от того, где находитесь вы, поэтому они так и не смогли ее поймать. Их тени, попавшие в ловушку, можно наблюдать на луне и по сей день – они служат предостережением тем, кто поддается иллюзии наблюдения с фиксированной точки.

Змей любит воду, потому что через нее мы можем его видеть, а он может общаться с каждым из нас. Но он не просто водное существо, он еще и существо света. Та часть, которую мы видим во влажном небе или в мелких брызгах, слетающих с носа набирающей скорость лодки, представляет собой лишь линию на краю сферы. Эта линия проходит через множество сфер, которые бесконечно перекрывают друг друга, закручиваются в спирали, тянутся всюду, куда может дойти свет (или уже дошел, или дойдет), и Радужный змей перемещается по этой фототкани творения. Он проходит и под землей, потому что в прошлом свет был там, и линейное время его не ограничивает.

Да, но что он – волна или частица? На мой взгляд, это зависит от того, как на него смотреть, но мы увидели бы в нем волну, змею, потому что он постоянно движется сквозь системы, которые тоже постоянно движутся и переплетаются со всем, что было, есть и будет. В мире существует бесконечное число вариаций любых форм и размеров – змей, дракон, Урей – а также множество имен в различных странах, которые он носит, принимая форму духа тех мест. Он всегда был и будет, если только люди не заставят его есть собственный хвост.