– Отставить, – смилостивился подполковник.

Корреспонденты вопросительно смотрели на него.

– Дело в том, что этот взвод укомплектован противогазами старого образца, поэтому они если и будут петь, то мы их будем плохо слышать. А вот в новых противогазах, в них есть динамики, ну, мембраны, однако у нас проблема со снабжением. Пока занимаемся в том, что есть. Можете даже отметить это в своих статьях, я был бы признателен. Ну а так вот видите, физическая подготовка солдат хорошая.

Шел десятый круг. Хоть плац и небольшой, но дышать в резине – занятие весьма неприятное. Проще говоря, легкие разрываются в поисках кислорода, а его нету. Одновременно приходится еще и шевелить мослами. Умные люди засовывают спичечные коробки между скулой и резинкой, так что немного свежего воздуха можно всосать со стороны. И такие фокусы проходят, а вот те, кто снизу противогаза выдирает клапана, препятствующие попаданию в защищенные области отравленного воздуха, тем приходится несладко, когда их отправляют в палатку, наполненную слезоточивым газом. Но сегодня никаких палаток им не светило, это так, мелочи жизни, и у самых умных клапана отсутствовали.

И тут, пока взвод нарезал круги, со стороны показался рядовой Резинкин, успевший сгонять вместе с Петрусем по инициативе лейтенанта Мудрецкого в парк, где они нашли кусок длинной, толстой трубы. Принесли железку вдвоем, бросили на асфальт. От группы бегущих отделился здоровый такой солдат в противогазе и защитном костюме, подошел к этой трубе, положил ее на плечи и усилием рук согнул ее в дугу, после чего бросил к ногам ошарашенных зрителей.

– Да, – улыбался Стойлохряков, – у нас есть ребята, которые любых десантников замочат. Это химики – настоящая элита армии.

– Как же он к вам попал, когда в десанте людей не хватает? Набрать не могут, – справился один из двоих лысых.

– Ну как… – улыбался Стойлохряков. – Посылаем своих покупателей в военкоматы, ведем селекционную работу, так сказать, комплектуем личный состав. Здоровые люди – они везде нужны. Ну как, будем смотреть, пока они здесь все не лягут? Может быть, выясним, кто самый выносливый? Или же вернемся к истории части?

– Да нет, тут интересней, интересней! – загалдела Глаша.

Но на нее неприветливо посмотрели подруги, ведь парило – вроде как бы тучки, в то же время и солнышко проглядывает время от времени. Дождь не начинается. Давление пониженное, влажность большая. В своих блузочках и футболочках девчонки пропотели. Мужики, которые по приезде были в пиджаках, сейчас с себя их поснимали и оставались в рубашках. Комбат также держал пиджак на сгибе руки и сейчас ратовал потихонечку за то, чтобы они поднялись в штаб. И тогда бы лейтенант Мудрецкий и начальник штаба закончили бы здесь выступление.

– А может, они нам еще что-нибудь покажут? – не унималась Глаша.

Стойлохряков передал через Холодца находящемуся на плацу Мудрецкому, чтобы тот быстренько придумал еще что-нибудь. Лейтенант был обескуражен, он в цирке не работал. Что он сейчас здесь, жонглировать будет или на шпагат сядет? В то время пока он размышлял, его взвод нарезал круг за кругом, и все зависело от лейтенанта, когда он придумает что-нибудь.

Положение надо было спасать. Выматывать людей просто так, ради показухи, Мудрецкий не желал. Поскольку он взводник, считай, что он их папа, и лишний раз наказывать людей, даже ради приезда каких-то корреспонденток…

– Шагом! – скомандовал лейтенант. – Отбой химической тревоги!

Люди с облегчением посрывали с себя «презервативы» и стали вытирать вспотевшие лица потными же руками, сдирая резиновые перчатки.