***

– Вот уж не думал, что здесь свидимся, – удивленно произнес знакомый голос.

Кто-то уже несколько мгновений брызгал ледяной водой на саднящий лоб Савелия, заставив его начать приходить в себя после потери сознания от удара. Застонав от бушевавшей в черепе боли, Савелий открыл глаза и в неярком свете свечи, болтавшейся на поясе у шахтера, увидел склонившегося над собой Егорку Кровлева – каторжанина, с которым он шел в шахту от Арамильской слободы. Чумазый, без ноздрей, своими длинными костистыми руками похожий на лешака варнак вызвал у неожидавшего спасения поручика такие теплые чувства, что он был готов расцеловать его.

– Спаситель ты мой, все свои сбережения отдам, когда выберусь отсюда, – вставая, бормотал еще не до конца пришедший в себя Савелий, пока Егорка искал в пыли и поджигал от своего фонаря свечу, оброненную поручиком. -Я и не надеялся…

– Да и много ли у нищебродов, вроде нашего люда, за душой может быть? – вздохнул каторжанин. -Так, погулять как следует недельку-другую, а там хоть снова в кабалу лезь… Ты мне лучше другое расскажи: как оказался здесь?

– Да я с приставником сцепился из-за того, что тачку неполную привез… – Савелий умолчал об истинной причине ссоры со сторожем, однако остальное рассказал без утайки.

– У, собачье семя, – сжал пудовые кулаки Егорка. -Сторожа наши одного ведь с нами племени бесправного, однако же за кость от хозяина засекут до смерти сородичей своих! Ну ничего, – добавил он, поиграв желваками, – когда с барами разберемся, тогда и за псов их возьмемся… А крепь тут еще долгие года не обрушится, – похлопал по деревянному накату каторжанин. -На века строили.

– Но скрипела она и стонала, словно живая!

– Морок то, – отмахнулся варнак. -Скорее всего, где-то расселина есть, откуда горный дух исходит; его надышался ты и начал слышать того, чего нет.

Савелий замолчал, переваривая услышанное. Он смутно припомнил, как в первый день своего пребывания в шахте среди прочих предстал перед артельным, который наставлял новичков: увидишь или услышишь что странное, так намоченную водой тряпицу к носу поднеси и подыши сквозь нее – если начнет меркнуть явление, так значит горный дух тебя морочит, а реальной же опасности нет. Но коли останется оно в прежней силе, то тут уже и поделать нечего: в шахте посторонний звук или предмет к беде скорой и, скорее всего, неминуемой. Урок артельного Савелий слушал невнимательно, с интересом рассматривая чумазых работяг, тенями сновавших вокруг и дивясь силе духа, помогавшей тем выдерживать нечеловеческие условия.

– Что, гложет тебя несвобода? – прищурив выцветшие глаза, спросил Кровлев, неверно истолковав задумчивость собеседника.

– Еще как…

– Меня тоже. А потому я и брожу тут, выход наружу ищу.

– А как же норма? – удивился поручик. -Тебя же засекут!

– Да я уже давно в нетях числюсь – как только загнали нас сюда, – ухмыльнулся щербатым ртом каторжанин.

– А пропитание где добываешь? Уж не рудой ведь питаешься!

– Еду потихоньку у артели подтаскиваю, а воду из подземной реки беру – она хоть и гадкая, на зубах хрустит, но пить можно.

Савелий вспомнил, как совсем недавно артельный разорялся по поводу пропавшего продовольствия и проверял пожитки шахтеров, заподозрив их в краже.

– Свободу искать – дело хорошее. Но в этом подземелье бесполезное, а то даже и гибельное, – сказал он. -А потому проще работать прилежно – авось кабалу отработаешь и выпустят…

– Ты и вправду в это веришь! – загоготал Егорка. -Я тебе так скажу, – посерьезнел он, – я таких как наш приказчик Борзев среди каторжного начальства успел не раз повидать – они тебе хоть что пообещают, лишь бы ты на себя хомут одел да работать начал. А потом хоть в одиночку шахту вырой, не отпустят тебя! Лишь норму повышать будут, чтобы на тебе вдоволь успеть наездиться, прежде чем копыта откинешь.