44. Я оптимистка с душой нараспашку. Любой встреченный, любой «чужой на дороге» мне нравится априори. Готова влюбиться в него. Интуитивно наделяю его лишь добрыми качествами. А потом удивляюсь, страдаю, порой до душевной боли, когда оказывается, что ошиблась. Вздыхаю: «Ну вот, опять на старуху проруха». Но ведь и посейчас изменить себя не могу. Душа опять нараспашку. И руки опять распахнуты для объятий. Видно, и правда горбатого могила исправит.

45. Недавно мне сообщили официально приятную весть, что я открыватель совершенно нового выражения (в два слова), ранее никогда не бывшего в русской речи, в родном языке. «ВОЗРАСТНОЙ АСКЕТИЗМ».

Как оно пришло ко мне? Да очень просто и органично! Само собой явилось в строке как-то недавно, когда я писала свой «Калейдоскоп». Я обыденно так подумала, что к старости успокоилась как-то, поумнела в сравнении с годами юного легкомыслия и даже зрелости.

Решила нырнуть в прошлое (интересно же), в историю языка. Ну хотя бы неглубоко, лишь в век Золотой и Серебряный. Увидела. Конечно же, прародителем, изобретателем ряда выражений и слов был наш гений Пушкин. (Например, его словцо «вурдалак».) И Карамзин с его словом «трогательно», филолог Тредиаковский со словом «искусство». И художник Карл Брюллов со словечком «отсебятина», и Достоевский со словом «стушевался», и ещё Некрасов, и Салтыков-Щедрин с его «халатностью» и «головотяпством». И Козьма Прутков, и Велимир Хлебников в двадцатые годы с новеньким словцом «лётчик», да-да, не удивляйтесь, «лётчик», ранее было только «пилот» и «авиатор». А чех Карел Чапек – со словом «робот». И Игорь Северянин с его словцом «бездарь», и Маяковский с бессмертными «серпастый» и «молоткастый», «голоштанник», «испавлиниться». И даже Владимир Поляков с его советской сеткой, «авоськой». И этот длинный список родителей, однажды вынесших из роддома на свет Божий слова-первенцы, можно продолжать. Лингвисты лучше об этом знают. А вот теперь, в год 2020-й, в третьем тысячелетии, учёные мне вдруг сообщили и о моём новорождённом. По имени ВОЗРАСТНОЙ АСКЕТИЗМ. Что ж, коли уж это наукой отмечено, то, как говорится, «спасибочки за внимание». Это похоже на яблоко, что упало однажды кому-то на голову. И назвали это – Закон тяготения. Вот вам и возрастной аскетизм.

46. Ветхий Завет. Плач Иеремии. «По милости Божией мы, люди, пока не истощились. Велика Вера Твоя».

Съезд советских писателей.

Делегаты И. Ракша, Е. Воробьёв, С. Дангулов

Что такое эти записи в моих блокнотах? Что это за жанр? Мемуары или очерки, заметки или постулаты? Дневники или эссе? Думаю, нет и нет. Пытаюсь найти названье поточней. Всё же это, наверно, ПАМЯТЬ. Взлёты моей свободной памяти. Как взлёты над чистым полем случайно поднятых птиц. (Пусть даже тех же синих красивых сизоворонок-ракшей. Правда, ракши – птицы не стайные.) Эти их взлёты, то лениво-спокойные, то резкокороткие, зависят от ситуации. Птицы могут вспорхнуть то легко и порывисто, то в одиночку, а то и группой. Большим шумным роем. Взлетели и… не успел и глазом моргнуть, а их уж нет и в помине. (Только спеши записывать.) И местных, и дальних, перелётно-залётных. Порой яркопёрых, весёлых, как радуга. Порой мрачно-тёмных, тяжёлых, как вороново крыло. Разных. Но обязательно дышащих ветром правды, свободы, ощутивших под крылом вольную вольность. Вот это и есть мои записи.

В общем, назову-ка я это «Полёты памяти». Моей свободной памяти плюс, конечно, фантазии. Мне интересной, мне нужной. А может быть, и кому-то ещё.

1. «Искусство писать – это искусство сокращать… – говорил Чехов. – Краткость – сестра таланта». Я ликую!.. Как же он прав! Краткость бесценна. Однако скажу короче. В художественной прозе краткость не сестра таланта. Краткость – это и есть талант.