Я старалась задвинуть мысли о Лахлане в самые дальние уголки памяти и очень надеялась, что мне хватит сил это делать, пока я не уйду с вечеринки.

План состоял в том, чтобы побыть здесь минут пятнадцать, но я не могла просто выйти из шатра и уйти. И мы остались. Мы поговорили с ее родителями. Я наклеила на лицо улыбку. Станцевала под одну песню. И всякий раз, когда Макс был рядом, мое тело оживало, кровь ревела в ушах, а сердце танцевало в груди.

Вечер подходил к концу. Большинство гостей были слегка навеселе. В том числе и я. Но что стало тому причиной – Макс или шампанское? Не знаю. Не могу сказать.

Макс вышел на сцену, где сидели музыканты, и, посмотрев на толпу, постучал по бокалу. Разговоры разом стихли. Головы всех гостей повернулась к нему.

Он поднял свой бокал. Все сделали то же самое. Все, кроме меня. Я прижала бокал к груди.

– Я хотел бы поблагодарить всех вас за то, что вы пришли…

Что он сказал после этого? Не помню. Я наблюдала за окружающими. Казалось, все они попали под его чары.

Макс как магнитом притягивал к себе людей своей теплой улыбкой, своим обаянием. Он знал, что в этом заключалась его сила, и использовал ее в своих интересах.

Я покрутила в руке бокал, наблюдая за Максом. Интересно, сколько сил ему стоило так быстро проникнуть в этот тесный, замкнутый круг?

– Я надеюсь увидеть вас всех очень скоро.

Он перехватил мой взгляд, и меня словно ударило током. Мне инстинктивно захотелось отпрянуть в сторону, попятиться назад – как поступает дикое животное, столкнувшись с опасностью.

Но он отвел глаза и улыбнулся толпе.

– Наслаждайтесь остатком вечера!

Гости шепотом выразили согласие и выпили. Гости, но не Макс. Он снова нашел меня взглядом и поднял бокал, провозглашая тост.

Безмолвный тост.

«Приготовься!» – сказал его приподнятый бокал. Его ленивая улыбка исчезла, в глазах зажегся лихорадочный огонь. И чем дольше мы смотрели друг на друга, тем лихорадочнее он становился.

Я сделала ответный жест и пригубила шампанское.

Я понятия не имела, что меня ждет.

Следующие несколько дней я провела главным образом в обществе Ланы. Я ни разу не видела Макса. Это не значит, что я не хотела его видеть. Мое сердце и память объединились и дразнили меня. Они преследовали меня его образом, воспоминаниями о том, что я чувствовала в тот день. Во мне медленно закипало нетерпение. Я хотела увидеть Макса снова. Хотела вновь испытать прежнее чувство. Такое сильное желание пугало. И я ждала, надеясь, что смогу обуздать его.

Но сегодня все должно было измениться.

Мы с Ланой договорились съездить куда-нибудь пообедать. Но она быстро свернула налево, и не успела я и глазом моргнуть, как мы оказались в Тайсонсе – крупном деловом районе недалеко от Маклина.

Припарковавшись у тротуара, мы сидели в машине. Лана нервно барабанила пальцами по бедру и смотрела в окно.

– Мы собираемся сидеть здесь вечно и таращиться на прохожих или пойдем обедать? – спросила я.

Лана потянулась назад, чтобы взять с заднего сиденья бумаги.

– Отец попросил передать документы.

– Хочешь, я передам их за тебя? – предложила я.

Я знала, что она думает о толпе… о людях в целом. Ей не впервые приходилось выполнять поручения отца, но лучше я возьму это на себя. Кроме того, я была голодна как волк, и чем быстрее мы уедем отсюда в ближайший ресторан, тем лучше.

Я ждала, когда Лана отдаст мне документы. Но она продолжала крепко сжимать их в руке.

– Лучше не надо, – сказала она.

Она посмотрела в окно машины на высокое здание рядом с нами. Я посмотрела туда же. Спасаясь от изнуряющего зноя, люди вокруг нас спешили к своим автомобилям или ныряли в двери магазинов, но это здание гордо возвышалось над нами. Над вращающимися дверями черными буквами было начертано название компании. Я поняла нерешительность Ланы.