Позже Сталин с не меньшим сарказмом говорил о том, что «Троцкий, этот патриарх бюрократов, без демократии жить не может». «Нам было несколько смешно, – заявлял Сталин, – слышать речи о демократии из уст Троцкого, того самого Троцкого, который на Х съезде партии требовал перетряхивания профсоюзов сверху. Но мы знали, что между Троцким периода Х съезда и Троцким наших дней нет разницы большой, ибо как тогда, так и теперь он стоит за перетряхивание ленинских кадров. Разница лишь в том, что на Х съезде он перетряхивал ленинские кадры сверху в области профсоюзов, а теперь он перетряхивает те же ленинские кадры в области партии. Демократия нужна, как конек, как стратегический маневр. В этом вся музыка».

В то время немало людей считали, что за демагогическими фразами о «демократии» идет подготовка к государственному перевороту.

Член Исполкома Коминтерна Альфред Росмер вспоминал, что осенью 1923 года в высших партийных кругах были широко распространены слухи такого рода: «Троцкий вообразил себя Бонапартом», «Троцкий собирается действовать как Бонапарт». Зиновьев увидел в этих слухах отголоски неминуемой угрозы военного переворота, и он предложил ввести в состав Реввоенсовета Республики И.В. Сталина или К.Е. Ворошилова.

Для таких слухов были веские основания. С марта 1918 года Л.Д. Троцкий занимал пост наркома военных и военно-морских дел, а также был председателем Реввоенсовета страны. Ему подчинялась вся армия. 41-й параграф устава Красной Армии, утвержденного в 1922 году, был посвящен изложению политической биографии Троцкого. Он венчался словами: «Тов. Троцкий – вождь и организатор Красной Армии. Стоя во главе Красной Армии, тов. Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республики». Такая установка позволяла представить политических противников Троцкого как врагов советской власти, подлежащих разгрому и уничтожению. Поскольку же происходившее сокращение армии по мере начавшегося мирного строительства отражалось болезненно на положении ряда командиров и политработников, некоторые из них с надеждой ждали от Предреввоенсовета сигнала к бою за победу мировой революции и готовы были поддержать его в борьбе за власть.

Не только в армии, но и за ее пределами имя Троцкого связывали с грядущими победами в неизбежных войнах. Во время праздничных демонстраций пели популярную песню про Красную Армию, которая «всех сильней… от тайги до британских морей». Тогда припев этой и ныне известной песни звучал так: «С отрядом флотским товарищ Троцкий нас поведет в последний бой!»

В конце 1923 года, когда Троцкий опубликовал свой программный документ «Новый курс», начальник Политуправления Красной Армии В.А. Антонов-Овсеенко предписал изменить систему партийно-политических органов Красной Армии на основе положений «Нового курса» Троцкого. Политбюро потребовало отозвать это распоряжение, но Антонов-Овсеенко заявлял в эти дни, что бойцы Красной Армии «как один» выступят за Троцкого. От этих заявлений веяло угрозой военного переворота. Зиновьев поэтому предложил немедленно арестовать Троцкого. Сталин и другие отвергли это предложение.

Тем временем к началу января 1924 года дискуссия в партийных организациях, спровоцированная троцкистами, завершилась. Резолюции в поддержку ЦК получили одобрение 98,7 % членов партии, а резолюции в поддержку троцкистов – 1,3 %. XIII партконференция (16–18 января 1924 г.) констатировала поражение Троцкого и его сторонников.

Осенью 1924 года Троцкий возобновил борьбу за власть. В опубликованном им предисловии к собственным сочинениям «Уроки Октября» он обрушился с острой критикой на руководство партии. При этом особо злые нападки были направлены против Зиновьева и Каменева. Снова в партии развернулась дискуссия. В ходе нее Ленинградский губком принял решение об исключении Троцкого из партии, поскольку его руководитель Зиновьев и поддерживавший его Каменев хотели довести борьбу с Троцким до конца.