– Устала она… всю ночь читала?

– Еще и писала. Дайте мне поспать немного, тетушка, милая.

– Да знаю я, – проворчала Ольга Никитична. – Кавалеров принимала.

– Каких кавалеров? – фыркнула Софи. – Вильегорова? Доктор мне книжку привез. Старинную. «Цветник духовный».

– Да-да, а еще господин Полянин приезжал из Приозерного. Мне Ивашка все передал подробно. Что ему-то понадобилось у нас? Мы не бываем у них с визитами.

– Мой дар, – Софи наконец-то широко раскрыла глаза. – Его интересует мой волшебный дар.

– Всех-то он интересует! А меня, Софьюшка… меня он пугает.

– Вам вовсе нечего бояться, ma tante. Я же не наколдовываю леших, не вызываю духов, не навожу морок, не гоняюсь за русалками. Просто я все это чувствую… Чувствую!

Софи села, поджав под себя ноги, и Ольга Никитична пристроилась рядом с племянницей, погладила ее по округлой белой руке.

– Покров вот недавно справили. Свадьбы теперь пойдут. А что бы и тебе, Софьюшка… это… замуж-то?

– За кого прикажете? – Софи сладко потянулась. – За отца Василия? Тоже ведь вдовец. А что, славная бы из меня вышла попадья!

– Да хоть за того же Романа Вильегорова, – не поддалась на поддразнивание тетушка. – Он хорошей фамилии, не беден, и собой хоть и не писаный красавец, а все ж и недурен. И по тебе сохнет.

– Да прям уж сохнет. Неважно. Не стоит об этом, тетушка, дорогая. Я не забыла Александра.

– О-хо-хо, – Ольга Никитична нехотя поднялась. – Ну что с тобой делать? Пойду насчет чая распоряжусь.

– Подождите! – Софи тут же проворно ухватила ее за рукав. – Вы ведь в город с визитами часто ездите. А у Ланиных бывали?

– Нечасто, но приходилось. А на днях вот мне рассказывали о разорванной помолвке их единственной дочери. Да не с кем-нибудь, а с богачом Поляниным! Влюблен, говорят, как сумасшедший, прямо точно как в романах описывают. И она к нему весьма склонна была, а вот поди ж ты… и что только на девочку нашло?

– А кто вам об этом рассказал?

– Людочка Сомова… ты ж ее знаешь.

– Не припомню.

– Сомовка же… соседи наши! Ну ты, мать моя, точно как монашка-затворница из глухого скита. Вы еще встречались в гостях у…

– Ну, может быть. И что же она?

– Людочка – лучшая подруга Елены Ланиной, – Ольга Никитична оживилась, очень обрадованная тем, что затворница Софья наконец-то заинтересовалась делами соседей. – Бедняжка Люда! Так сокрушалась, что ей пришлось отказаться от роли в постановке у Красновых. Очень уж театр любит. Но нельзя ей сейчас. У нее ужасы в семье…

– Ужасы? – Софи недоверчиво взглянула на тетку.

– Да еще какие! Вот слушай, – та вновь удобно разместилась на кушетке. – У Сомовых с малолетства воспитывался сирота, дальний родственник. Отец Людочки души в нем не чаял, своего-то сына так Бог и не дал. А из родных детей только Людочка. И уж давно порешили, что дети вырастут и поженятся. Глава семейства и так немалую часть имущества отписал приемышу. И вот теперь этот юноша… он тоже Сомов по фамилии, а имя – Константин… так вот, он застрелился.

– И правда – ужас, – Софи даже перекрестилась. – Но почему он так поступил?

– А никто не знает. Говорят, весел был накануне, все как всегда. А потом взял и… Эх, упокой Господь неразумную душу. Может нашло что-то… Морок.

– Морок, – эхом повторила девушка. – Еще одна загадка.

Ольга Никитична посмотрела на племянницу очень внимательно.

– Ты-то загадки любишь, я знаю. Разгадчица… Не лезь ни во что такое, Софья. Мой тебе совет. А если уж скучно – может, в Москву опять? Ну или… мало ли городов на Руси.

Софи задумчиво погладила тетку по щеке, но ничего не ответила. Та горестно вздохнула. Она жалела племянницу. Дочь ее старшего брата, с малолетства сирота, а теперь и вдова после четырех лет замужества. Эх, каково это – супруга лишиться в двадцать два года… Конечно, Саша Снегирев странный был, да и старше Софьюшки на двенадцать лет. Но они хорошо ладили. Счастливо прожили в Москве отведенное им время. Были у них и какие-то свои тайны, которые Ольгу Никитичну настораживали – колдовство, чародейство… все это ей не нравилось.