– А что вам стало известно? – взвиваюсь я.

– …возможно все, что угодно, – продолжает свою речь Касл. – Что все взаимосвязано каким-то образом, но каким, мы пока понять не можем.

Но Адама это не убеждает. Он крепко сжал губы, так, что они превратились в тонкую линию. Похоже, ему не хочется отвечать.

Касл поворачивается ко мне. Он хочет, чтобы его голос прозвучал восхищенно:

– А вы как считаете? Вам это было бы интересно?

– Интересно? – Я смотрю на Касла. – Я даже не понимаю, о чем вы тут говорите. А еще я хочу узнать, почему никто не отвечает на мои вопросы. Что вам удалось узнать об Адаме? – спрашиваю я. – Что с ним не так? Что-нибудь не так? – Я смотрю на них обоих по очереди. Адам тяжело дышит, но старается, чтобы это оставалось незаметным, при этом он не перестает сжимать и разжимать пальцы. – Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, что тут происходит.

Касл хмурится.

Он изучает меня, он смущен, брови его сдвинуты, как будто я разговариваю на каком-то давно забытом языке, который он не слышал уже много лет.

– Мистер Кент, – начинает он, все еще глядя на меня, – должен ли я сделать вывод, что вы еще не поделились нашими открытиями с мисс Феррарс?

– Какими еще открытиями? – Мое сердце отчаянно заколотилось, да так, что сразу заболело.

– Мистер Кент…

– Это не ваше дело, – огрызается Адам, при этом его голос звучит негромко и спокойно, но слишком уж мрачно.

– Она должна знать…

– Мы пока еще сами ничего не знаем!

– Мы знаем достаточно.

– Ерунда! Мы еще не закончили…

– Все, что осталось, это протестировать вас двоих вместе…

Адам встает перед Каслом, слишком резко хватая со стола свой поднос.

– Может быть, – говорит он, тщательно подбирая слова, – но только как-нибудь потом. – И поворачивается, чтобы уйти.

Я дотрагиваюсь до его руки.

Он останавливается. Опускает поднос снова на стол и разворачивается ко мне. Между нами всего пара сантиметров, и я тут же забываю о том, что мы находимся в переполненном людьми зале. Его дыхание такое горячее, а жар его тела окончательно растворяет мою кровь, и она выплескивается ярким румянцем на моих щеках.

Паника исполняет кульбит за кульбитом по всему моему организму.

– Все просто замечательно, – говорит он, но я почти не слышу его, потому что слишком уж громко стучат оба наших сердца. – Все будет хорошо. Я обещаю.

– Но…

– Я обещаю, – повторяет он, хватая меня за руку. – Клянусь, я все устрою.

– Устрою? – Мне кажется, что я сплю. И еще, будто я умираю. – Что именно «устрою»? – Что-то как будто ломается в моем мозгу, что-то происходит помимо моего желания и воли, и я теряюсь, теряюсь, я ничего не понимаю и продолжаю тонуть в этом полном непонимании происходящего. – Адам, я не пони…

– То есть я угадал, да? – Кенджи возвращается к нам. – Вы собрались сделать это прямо здесь? На глазах у всех? Предупреждаю, эти столики не такие уж удобные, как это кажется на первый взгляд…

Адам отстраняется от меня и хлопает Кенджи по плечу, выходя из зала.

– Не надо.

Это все, что я слышу от него, и он исчезает.

Кенджи успевает только тихо присвистнуть.

Касл зовет Адама по имени, просит его вернуться, чтобы спокойно поговорить. Но Адам даже не оборачивается.

– Я же говорил тебе, что он угрюмый, – бормочет Кенджи.

– Никакой он не угрюмый, – слышу я свой голос, но слова кажутся какими-то отдаленными, и они при этом как будто никак не связаны с моими губами. Я как будто онемела, словно из меня вынули все то, что находилось внутри, и единственное, что прижимает меня к земле, – это мозг, который еще полон материи, потому что все то, что очень важно, материально, и все оно находится у меня в голове.