На своём последнем вираже.

И меня раскаянье не гложет,

И в душе печали больше нет.

«Кто любил уж тот любить не может».

Видно прав был признанный поэт.

Отключить ещё б канал продольный,

На себя – и к звёздам навсегда,

Где живётся тихо и привольно,

Где не знают слово «никогда».

Где друзья – так уж друзья навеки,

Где любовь прекрасна и светла,

Где ценить умеют человека

За его поступки и дела.

Где уходят, чтобы возвращаться,

Где ни фальши, ни измены нет,

Где не нужно навсегда прощаться

И искать в неведомом ответ.

Где без слов друг друга понимают,

Чувствами напрасно не сорят,

Подлости и зависти не знают,

А в глаза лишь правду говорят.

И не зря же утверждают люди:

Прошлое видать издалека.

Может, всё когда-то так и будет,

Непременно будет, а пока,

Что со мной сегодня, я не знаю.

Перестройка в сердце и в душе?

Медленно, но верно я сгораю

На своём последнем вираже.

1995 г

В перестройку вкатились мы словно во сне

В перестройку вкатились мы словно во сне,

Будто бы в измеренье иное.

Заявили на пленуме нам по весне:

Скоро всё у нас будет другое.*

* апрельский пленум ЦК КПСС 1985 г, где президент Горбачёв впервые заговорил о перестройке и новом мышлении в стране. Как страну перестроили, стало понятно через 6 лет: страны не стало.

Демократии ветер внезапно подул,

Да оттуда, откуда не ждали,

И генсек наш с трибуны такое загнул,

Что от смеха мы чуть не упали.

И из речи из той был получен ответ,

Мы такой – никогда не слыхали:

Хоть и верной дорогою шли много лет, -

Только вот не туда пришагали.

Нас загнали в тупик, нас прижали к стене,

Обобрали красиво и бойко,

А потом заявили, что этой стране

Вновь потребуется перестройка.

Мы уже пережили январский угар

И за рубль бьют сегодня по роже.

Вроде те же рубли, вроде тот же товар –

Только всё несравненно дороже.

Перестройка ушла неизвестно куда,

Перестройщики – сгинули тоже,

То ли, может, боятся людского суда,

То ль боятся, что съездят по роже.

И теперь нам иные явленья даны,

Обещания – тоже иные,

И надеждой опять наши души полны,

И мечты, как всегда, голубые.

––

Луч надежды – свети, луч надежды – сияй!

Нас доверчивых снова надули.

Обещали заманчивый рыночный рай, -

Только в ад нищеты окунули.

Всеми брошены, нынче блуждаем во мгле

И от рая такого в экстазе.

Для кого-то, быть может, и рай на земле,

А для нас лишь война на Кавказе.

Нас коверкал не только афганский излом –

Есть другой новизны ароматы.

Генералы в Чечне снова прут напролом

И опять говорят автоматы.

И сегодня уже всё не так, как тогда,

Когда жили мы в равенстве, братстве.

Кто отбросил назад всю страну на года –

Тот сегодня в чести и богатстве.

Ну а нам тут опять обещанья даны,

Но теперь уже – снова иные.

Только души надеждой уже не полны

И мечты уже не голубые!

1996 г

Да знали, знали коммунизм мираж

Да знали, знали коммунизм – мираж,

Однако всё же мы к нему стремились,

Но вот страна вошла в крутой вираж

И ценности иные объявились.

Оракул новый всем с брони вещал…

Он при большом скоплении народа

Торжественно и гордо обещал,

Что будет и у нас теперь свобода.

А о заводах он не говорил

И о земле, что чахнет год от года.

Ах, да, конечно, я совсем забыл –

Это давно принадлежит народу.

Стоял в толпе я и «Ура» кричал.

Кричали все, вверх руки поднимая,

И лишь один в сторонке – тот молчал,

В глазах тоску свою едва скрывая.

Прошло с тех пор немного лет пока,

Переворот оракулу удался.

Теперь я вспоминаю мужика,

Который не кричал и не смеялся.

Он понимал тогда – а я не смог -

Что сдержит наш оракул обещанье,

В котором мог быть лишь один итог –

Всеобщее народа обнищанье.

Он всё сдержал и более того,

Теперь мы эталон свободы, воли,

И так свободны нынче от всего,

Как может быть свободен ветер в поле.