– Не хочется показаться банальным, – усмехается он, – но побывав на грани жизни и смерти, я смог неплохо расставить приоритеты. Чего я только не обещал себе в первый день, пока в реанимации лежал. И пусть в итоге все закончилось хорошо, но задуматься мне этот случай помог.

– Возьми отпуск, – предлагаю. – Чего сразу рубить с плеча?

– Ты же меня знаешь, – говорит он с улыбкой, но какой-то грустной. – Если сейчас не обрежу все веревки, дальше не смогу. Сколько я уже собирался на покой? Сколько «вот еще один контракт и все» у меня было?

Сжимаю челюсти до хруста и очень жалею, что находимся мы не в моем офисе. Там у меня есть груша. Там можно легко выпустить пар. Вот же черт! Как не во время!

Умом я понимаю, что отец прав. Да и в любом случае, фирма его, а значит делать с ней он может все что угодно. Но…

Вот всегда есть это блядское «но».

Почему именно сейчас?

И дело ведь не только в Марьяне, которую будет гораздо легче затащить в постель, если мы будем работать вместе. Дело в том, что за те три дня, что я посидел в кресле отца, я успел примерить костюм супергероя и нарисовать в голове вполне правдоподобный сценарий того, как я вытаскиваю его фирму из задницы. Дела у компании реально не важные, но пара-тройка удачных контрактов и мы снова на плаву.

Азарт. Гребанный азарт. Сколько раз в жизни я попадался на этот крючок?

Но приходится признать, за эти дни я позволил ему снова впрыснуть ядовитый раствор в мою систему и сейчас намерения отца приносят мне буквально физическую боль.

– Я смотрел бумаги, – продолжаю упорствовать, – не все так плохо. Дай мне хотя бы попробовать.

– Я хочу уйти достойно, сын, – вздыхает он. – «Роялти» предлагает довольно адекватную сумму. Не самую высокую по рынку, конечно, но… Не хочу я закончить как Кочетов.

– Кочетов был придурком, – цежу сквозь зубы. И не вру ведь. Они с отцом когда-то начинали вместе, но потом разделили бизнес и если у отца дела пошли в гору, то Олег Кочетов был любителем сомнительных сделок и контрактов. Когда у руководства «Роялти» только появилась идея-фикс монополизировать рынок, они предлагали выкупить в него компанию, но тот отказался и в итоге погряз в долгах. Даже репортаж по телеку выходил о том, как он свалил куда-то, оставив работников без зарплаты. – И ты в любом случае как он не закончишь. Я тебя подстрахую, пап.

– Предлагаешь мне подачку? – отец картинно хватается за сердце и даже голос повышает, что ему несвойственно. – Дожил – на старости лет деньги у сына просить!

– Да причем тут просить? Мы с тобой сейчас как бизнесмены разговариваем, а не как родственники. Я предлагаю тебе подождать с продажей фирмы, а все риски беру на себя. Считай это очередным инвестиционным проектом.

– А как же твое золотое правило «никогда не вкладывать деньги в дело, в котором сам не разбираешься?», – с подозрением спрашивает он.

– Ну так разберусь, какие проблемы?

– Какие проблемы? – срывается отец. – Хочешь сказать, что я тупой придурок, который довел фирму до ручки, а ты такой умный в сияющих доспехах ее спасешь?? То есть я за тридцать лет в этом бизнесе не разобрался, а ты сейчас за недельку все тут разрулишь??

– Отец, ну перестань, а? Тебе волноваться нельзя, вообще-то. Ну выразился я не так, бывает. Че кипятиться-то сразу?

– Вот поэтому я и хочу продать фирму, – вздыхает он и снова падает в кресло, из которого вскочил в порыве гнева. – Не могу я спокойно к этому относиться. Это для просто бизнес. Для меня же это… ребенок, что ли.

– Которого ты решил продать? – смешно округляю глаза, пытаясь перевести все в шутку.

– Скорее выпустить в свободное плавание, – смеется отец. – Как тебя когда-то. Ты всегда говорил, что мы с матерью тебя душим своей опекой.