А с пивом была совсем другая история. Когда мне было одиннадцать или двенадцать лет, я не считал, что пиво – алкогольный напиток. В конце концов, мой отец пил пиво и никогда не делал ничего предосудительного. Просто, выпив несколько банок, он становился несколько забавным. Кроме того, я связывал удовольствие с выпивкой, потому что хотел быть как отец. Но могло ли употребление пива сделать меня действительно похожим на отца? Конечно нет, но мы часто создаем ошибочные ассоциации в своей нервной системе (нейроассоциации), которые и вызывают страдание или удовольствие в нашей жизни.

Однажды я попросил у матери попробовать пивка. Она начала убеждать меня, что от этого добра не будет. Но, пытаясь убедить меня в тот период, когда мой разум еще только формировался, а мои наблюдения за отцом так явственно противоречили ее словам, она не добилась успеха. Мы ведь не верим в то, что слышим, наоборот, мы уверены, что наши понятия подтверждены наглядным примером, – и в тот день я был убежден, что начать пить пиво будет очередной ступенью в моем росте как личности. Наконец мать поняла, что я могу пойти и выпить пива в другом месте, если она не даст мне урок, который я запомнил бы на всю жизнь. В глубине души она понимала, что ей нужно изменить те ассоциации, которые я связывал с пивом. Поэтому она сказала: «Хорошо, ты хочешь пить пиво и быть похожим на отца? В таком случае тебе придется пить его точно так же, как отец». Я спросил: «Что ты хочешь этим сказать?» И она ответила: «Тебе придется выпить полную упаковку из шести банок». «Нет проблем», – сказал я.

Она сказала: «Но ты должен выпить это прямо здесь». Сделав первый глоток, я нашел, что вкус пива отвратителен, ничего похожего на то, что я ожидал. Разумеется, в тот момент я не мог признаться в этом, так как было бы задето мое самолюбие. Поэтому я продолжал пить. Покончив с одной банкой, я сказал: «Ну, теперь я надулся пивом как следует». Но мать сказала: «Нет, бери следующую», – и открыла ее. После третьей или четвертой банки я начал чувствовать боли в животе.

Думаю, вы догадались, что за тем последовало: меня вывернуло всего наизнанку так, что я испачкал всего себя и кухонный стол. Это было отвратительно, а еще отвратительнее было убирать всю эту дрянь! И теперь у меня запах пива всегда ассоциируется со рвотой и чувством омерзения. Никакой другой ассоциации с пивом у меня так и не создалось. В моей нервной системе укоренилась эмоциональная ассоциация, нейросвязь, в виде внутреннего голоса, которая четко направляла все мои последующие решения. В результате я никогда больше не сделал ни глотка пива!

Могут ли наши связи, касающиеся удовольствия и страдания, оказывать воздействие на процесс нашей жизни? Конечно! Эта негативная нейросвязь относительно пива оказала влияние на многие решения в моей жизни. Она повлияла на тех, с кем я квартировал, когда учился в школе. Она определила, как научиться получать удовольствие. Я не употреблял алкоголя: я предпочитал учиться, любил смеяться, занимался спортом. Я узнал также, как это здорово – помогать другим людям; поэтому я стал в школе тем парнем, к которому все шли со своими проблемами, и решение этих проблем доставляло одинаковое удовольствие и им, и мне. Некоторые из этих связей не изменились и до сих пор!

Я также никогда не прибегал к наркотикам – по аналогичной причине: когда я был в третьем или четвертом классе, в нашу школу приехали представители из полицейского управления и показали несколько фильмов о последствиях употребления наркотиков. Я видел, как люди стрелялись, теряли сознание, впадали в прострацию и выбрасывались из окон. Еще будучи мальчишкой, я связывал наркотики с чем-то омерзительным и смертью, поэтому мне никогда даже не приходило в голову их попробовать. Мне повезло в том, что полиция помогла мне сформировать болезненные нейроассоциации даже о самой мысли об употреблении наркотиков. Поэтому я никогда не рассматривал для себя эту возможность.