«Ну что за варварские побудки? – проскрипел он. – Я как раз сочинял балладу о падении древней цитадели, а тут такой аккомпанемент… будто цитадель падает прямо на мою голову».

«Цитаделью сейчас будешь ты, если не прекратишь ныть и не поможешь Яру с костром,» – проворчал Бур, чье гастрономическое разочарование еще не улеглось. Он пнул ближайший камень. «Вечно у нас так – как только нормальная еда на горизонте, так сразу либо Яр со своими предосторожностями, либо Лина с ее планами…»

«Если бы не мои планы и Ярова осторожность, ты бы давно уже украшал чью-нибудь коллекцию черепов, Бур, – отрезала Лина. – Или был бы главным блюдом на пиру у таких вот секачей».

«Может, из меня и вышло бы неплохое жаркое, – не сдавался Бур, – зато сытное!»

«Особенно та часть, где у тебя обычно должны быть мозги, но их там отродясь не водилось,» – не удержался от шпильки Квит, поправляя свою неизменную сумку, в которой, по слухам, он хранил не только стихи, но и коллекцию особо живописных мухоморов.

«А ну, иди сюда, рифмоплет блохастый, я тебе сейчас покажу, где у меня мозги!» – Бур уже разворачивался к младшему, готовый к очередной воспитательной процедуре.

«Так, оба угомонились, орлы! – голос Лины не был громким, но в нем прозвучали нотки, заставившие даже Бура замереть. – Бур, будь любезен, освежи свою физиономию у ручья, а то от тебя несет, как от берлоги медведя-шатуна после зимней спячки. Квит, живо помоги Яру развести огонь, не то сегодня на завтрак у нас будут исключительно твои вдохновенные вздохи».

«А есть хоть какая-то надежда на что-то более материальное, о, предводительница нашего оголодавшего племени?» – с театральным трагизмом осведомился Квит, но к костру все же поспешил.

Лина выразительно посмотрела на пустой котелок, сиротливо висящий над холодным кострищем. «Надежда, мой юный сочинитель, умирает последней. Обычно сразу после ее обладателя, если тот вовремя не подсуетится. Так что шевелитесь, если не хотите сегодня питаться исключительно солнечным светом и моими ценными указаниями».

Она решительно подошла к месту, где Яр уже колдовал над первыми искрами. Да, это утро, как и многие другие, начиналось с борьбы за выживание. И, судя по всему, скучным оно точно не обещало быть.

Глава 3. Шрамы Старшего

Костер, благодаря стараниям Яра и несколько менее осмысленным, но полным энтузиазма действиям Квита, наконец, перестал капризничать и занялся робким, едва заметным пламенем. Он нехотя облизывал подсунутые ему сыроватые ветки, больше дымя, чем давая жар, но это было уже кое-что. Лина присела на поваленный ствол старой ели, покрытый бархатистым зеленым мхом, и принялась методично править лезвие своего охотничьего ножа о гладкий речной голыш. Утренний воздух все еще был по-осеннему свеж и влажен, туман нехотя отступал вглубь чащи, цепляясь полупрозрачными клочьями за низкорослый папоротник. Со стороны ручья, куда отправился Бур для совершения утреннего омовения, доносились энергичное фырканье и звуки, подозрительно напоминающие борьбу некрупного бегемота с бурным течением.

Квит, явно ощущая себя главным пиротехником утреннего костра, решил не останавливаться на достигнутом и продемонстрировать свою удаль в чем-нибудь еще. Он схватил суковатую палку, длиной и толщиной примерно с его собственную руку, и, вообразив себя, по меньшей мере, легендарным героем древних саг, принялся выписывать ею в воздухе сложные фигуры.

«Ха! Хи-я! Получай, презренный супостат!» – бормотал он себе под нос, подпрыгивая на месте и яростно молотя по воздуху. В пылу сражения с невидимым врагом он едва не угодил себе же палкой по лбу, отчего его боевой пыл несколько поугас.