Вздрагивая, Сергей натянул мокрую тенниску и открыл. За широкой спиной начальства пряталась вахтёрша.

– Ты что же это пожилых женщин пугаешь?

Внешне начальник был грозен, внутренне он был смущён.

– Ты на пляж пришёл или в государственное учреждение? Ну-ка, покажись.

Мосин послушно выпятил грудь. Рисунок начальнику явно понравился.

– Чтобы я этого больше не видел! – предупредил он.

– Да вы на спине, на спине посмотрите! – высунулась вахтёрша.

– Повернись, – скомандовал начальник.

Мосин повернулся.

– А мокрый почему?

– Полы мыл в лаборатории… Т-то есть собирался мыть.

Начальник не выдержал и заржал.

– Мамочки, – лепетала вахтёрша. – Своими же глазами видела…

– «Мамочки», – недовольно повторил начальник. – То-то и оно, что «мамочки»… В общем, разбирайтесь с завхозом. Разбитыми телефонами я ещё не занимался!..

Он вошёл в лабораторию и закрыл дверь перед носом вахтёрши.

– Пожилая женщина, – поделился он, – а такого нагородила… Сказать «дыхни!» – неудобно… Ну давай показывай, что у тебя там на сегодняшний день… «Мамочки», – бормотал он, копаясь в фотографиях. – Вот тебе и «мамочки». А это что за раскопки?

– Это для отдела нестандартных конструкций, – ломким от озноба голосом пояснил Мосин.

– И когда ты всё успеваешь? – хмыкнул начальник.

– Стараюсь…

– А через забор зачем лазил?

На секунду Мосин перестал дрожать.

– Точку искал.

– Какую точку? – весело переспросил начальник. – Пивную?

– Для съёмки точку… ракурс…

Начальник наконец бросил снимки на место и повернулся к Мосину:

– Ты в следующий раз точку для съёмки в учреждении ищи. В учреждении, а не за забором, понял? Такие вот «мамочки».

Закрыв за ним дверь, Мосин без сил рухнул на табурет. Какой ужас! Куда он сунулся!.. И главное, где – под боком, за стеной, в двух шагах!.. Что ж это такое делается!.. Перед глазами парило далёкое невероятное здание, похожее на связку цветных коробчатых змеев.

– Тоха! Это Григ, – невнятно произнёс сзади чей-то голос.

– А?! – Мосин как ошпаренный вскочил со стула.

Кроме него, в лаборатории никого не было.

– Ты Дениса не видел?

Сергей по наитию сунул руку в задний карман джинсов и извлёк сигаретообразную палочку, которую выменял на зажигалку у Тохи. «Фильтр» её теперь тлел слабым синим свечением.

– Не видел я его! – прохрипел Мосин.

– А что это у тебя с голосом? – полюбопытствовала палочка.

– Простыл! – сказал Мосин и нервно хихикнул.

Многочисленные фото на стенах мосинской комнаты охватывали весь путь его становления как фотографа и как личности: Мосин на пляже, Мосин с «Никоном», Мосин-волейболист, Мосин, пьющий из горлышка шампанское, Мосин, беседующий с Жанной Бичевской, Мосин в обнимку с Лоллобриджидой (монтаж). Апофеозом всего была фотография ощерившегося тигра, глаза которого при печати были заменены глазами бывшей невесты Мосина. А из тигриной пасти, небрежно облокотясь о левый клык, выглядывал сам Мосин.

Хозяин комнаты ничком лежал на диване, положив подбородок на кулак. Лицо его было угрюмо.

«Иной мир»… Такими категориями Сергею ещё мыслить не приходилось. Но от фактов никуда не денешься: за стеной был именно иной мир, может быть, даже другая планета. Хотя какая там другая планета: снимают кино, разговаривают по-русски… А стена? Что ж она, сразу на двух планетах существует? Нет, вне всякого сомнения, это Земля, но… какая-то другая. Что ж их, несколько, что ли?

Окончательно запутавшись, Мосин встал и начал бродить по квартире. В большой комнате сквозь стекло аквариума на него уставился пучеглазый телескоп. Мосин рассеянно насыпал ему дафний. Родители, уезжая отдыхать в Югославию, взяли с Сергея клятвенное обещание, что к их возвращению рыбки будут живы.