Конюхов поднялся и снова взял в руки полено. Глядя на него, усмехнулся, поражаясь, что сразу не сообразил, откуда могли появиться на нем вырезы размером с золотой слиток. С тот слиток, который был найден им когда-то на кладбище и который он по своей глупости утопил в реке. И чем дольше смотрел, тем явственнее ощущал, как в аккуратно вырезанных пазах поблескивают своими гранями золотые кирпичики.

Григорий поморщился, пытаясь прогнать подступившее наваждение. Аккуратно прислонив полено к дереву, он вынул свой нож и подошел к ближайшей березе. Ему потребовалось немного времени, чтобы снять со ствола широкую полосу бересты. Из молодой осинки Конюхов вырезал кол и вернулся к берлоге. Прошло еще немного времени, и подожженная береста стала скручиваться на конце палки. Когда огонь достаточно разгорелся, он сунул факел внутрь берлоги и, стараясь реже дышать, залез внутрь.

Медвежье лежбище оказалось просторным, но света от горевшей бересты было достаточно, чтобы осмотреть все внутри. Ничего кроме осыпавшихся еловых веток и высохшего от времени мха внутри не было видно. Григорий пошарил свободной рукой в лесном мусоре и у самого выхода нащупал еще одно полено. От едкого дыма в берлоге стало трудно дышать и он, прихватив деревяшку, вылез наружу. Взяв в руки обе половинки, Конюхов попытался их соединить, но ничего не получилось: они не подходили друг к другу, и было видно, что они от разных поленьев.

То, что Гаврила нашел золото, ему стало понятно сразу. И судя по деревяшкам, его тут было не мало. Но зачем он показал ему место? Из всех разумных объяснений, что пришли на ум, он остановился на одном. Скорее всего, что Оманов, обнаружив золото, забрал его с собой вместе с деревянными тайниками. Найденные же Григорием поленья, видимо не увидел в снегу или просто бросил, не задумываясь, что они вызовут у кого-то интерес. А нож, как и говорил, обменял на свою свободу.

Лошадь Конюхов обнаружил в версте от места, где ее оставил. Та спокойно стояла, повернув голову в сторону приближающегося хозяина.

– Что, испугалась? – подходя к Зорьке, проговорил Григорий. – Молодец, Зорька.

Погладив кобылу, он спрятал под сеном деревянные тайники и залез в сани. Лошадь, тут же не дожидаясь команды, бойко зашагала в сторону деревни. День близился к полудню и, поразмыслив, Григорий решил сразу ехать к Оманову. Лучше все выяснить сейчас, пока районное начальство не вернулось из леса и никто не будет его отвлекать. Возможно, придется с Гаврилой поделиться, но об этом он сейчас старался не думать. Главное найти золото. С остальным он уж как-нибудь разберется. «Ну, конюх! Ну, голова! Как ловко все придумал. Кто подумает искать что-то в дровах! – удивлялся Григорий смекалке Серьги». Развалившись на мягкой подстилке, он всю обратную дорогу пытался сообразить, как Серьга нашел золото, но так ничего и не придумав, отступился.

К его сожалению кузница оказалась закрыта. Конюхов какое-то время постоял в нерешительности перед дверью, рассматривая огромный с причудливыми загогулинами засов. От вида красивой железяки что-то внутри его шевельнулось. Перебирая одно событие за другим, Григорий, наконец, вспомнил, когда первый раз увидел этот необычный с завитушками запор.

Весной одна тысяча девятьсот семнадцатого в Ачеме случилось наводнение. И хотя жил он тогда на Высоком Поле, но крестьяне из их деревни помогали тогда ачемянам справиться с паводком как могли. Когда вода подступила к недавно построенной кузнице, то мужики выносили все, что было внутри ее. Григорий сразу обратил внимание на красивый засов и первым делом спас его вместе с дверью. С тех пор его и не видел. В тот год осенью он первый раз женился, и деревенский кузнец, заходивший его поздравить, вспомнил о том случае. Кузницу после этого построили на новом месте. И вот, глядя на запор, Григорий с удивлением обнаружил, что оказался здесь впервые.