– А Илга? Ты же с ней как-то общался? – спросил Микола.

– Мы, думаешь, почему в Норвегию уехали? Так Тора решила. Да и Илга была не против. В Норвегию суда с России стали заходить. Отношения между странами налаживались. В Польше сложнее намного.

– Значит, она писала тебе?

– Тетке писала для меня. Несколько раз с капитанами судов передавала. Даже через эмигрантов как-то письмо пришло. Обычная почта из-за ее служебного положения не подходила.

– Понимаю.

– Был случай, что и через диппочту письмо отправляла. Возможности у чекистов сам знаешь. Кстати, думаешь, кого я в Норвегии встретил?

– Ну? – выдохнул Микола.

– Сослуживцев своих, с теми с кем у генерала Миллера служил! Представляешь, я же с ними против красных воевал. Когда Юденича разбили, я к Миллеру попал. Правда, сбежал от него…, – Павел, пытаясь что-то вспомнить, задумался. – Витя Круглов, Коля Шатов… Помогли мне там. Они вместе с Миллером в двадцатом эмигрировали. В Тронхейме обосновались. Вот бы кого сейчас сюда. С теми ребятами горы бы свернули. А там я все это время вместе с ними в порту работал.

– Да-а-а, – только и произнес Дымов.

– Ну, да, чего уж сейчас. Абы, да кабы…

– И вы ни разу за все время с Илгой не виделись? – спросил Дымов.

Павел прикрыл руками лицо и замолчал. В комнате наступила такая тишина, что городской шум, проступающий сквозь хлипкие рамы, моментально заполнил всю комнату.

– А? – переспросил Дымов.

– Виделись, – наконец, отозвался Гавзов. – Два раза. Но можно сказать, что один. В первый раз не разговаривали. Только смотрели друг на друга.

– Как это? Виделись и не говорили? – у Миколы от удивления округлились глаза.

– Летом двадцать первого из Архангельска в Петроград через всю Европу ушло судно с лесом. Кстати, первое из тех, что при советской власти за границу пошли.

– Ленинград.

– Что Ленинград?

– Петроград так сейчас зовется, – пояснил Дымов.

– Ну, не важно. Так Илга была в числе делегации на том пароходе. Они с пропагандистской целью ездили. Мол, смотрите, как у нас в стране все хорошо. Работает она, сам знаешь, где. Да и с Ворониным у нее отношения хорошие.

– С капитаном?

– Ну, да. Не перебивай. Судно по пути заходило в порты нескольких стран. В том числе и в Норвегию. Однако, с судна никому на землю сходить не разрешили. Видно боялись, что кто-нибудь сбежит, – тут Павел засмеялся. – Так и стоял пароход два часа у причала, а пассажиры в это время на палубах. Мы с теткой тоже там были. Илга письмом сообщила, что должна приехать. Вот и стояли мы, задравши головы. Глядели друг на друга. Я видел, как она с кем-то эмоционально говорила на палубе. Пыталась убедить кого-то, чтобы ей разрешили сойти на берег, но ничего не помогло. И вскоре судно отчалило и ушло дальше.

– Да-а-а, дела, – протянул Дымов, потирая глаза. – А во второй-то раз встретились? – он широко зевнул.

– Ты за одеждой мне, когда пойдешь?

– Часок вздремну и схожу, – Микола снова смачно зевнул и прилег на оттоманку

Понимая, что приятель больше ничего не расскажет, он указал на занавеску и сказал:

– Если захочешь переодеться, то там посмотри чего-нибудь. Все, что висит, все чистое – Нинка стирала.

Он еще хотел что-то добавить, но не успел.

– Уж, непременно. Не дай Бог еще твоя Нинка или еще кто увидит меня в этом, – проговорил Павел, понимая, что последние слова уснувший Микола уже не слышит.

Дымов вернулся домой лишь к вечеру. Он так быстро открыл дверь и прошел в комнату, что Павел не успел даже встать с дивана. Микола окинул приятеля взглядом, положил принесенный сверток на край стола, а рядом на пол опустил завязанный мешок.