После небольшого плеса за речным поворотом, после которого лодка Семена скрылась из виду, справа у берега она увидела затопленную лодку. «Ну, и к лучшему. Если Семен ее найдет, то решит, что золото волной смыло. Захочет искать, пусть ищет. Река промолчит, не скажет. А те, кто мог сказать, уже никогда не скажут. Утонули все, – поразмыслила Серафима и направила свою лодку к приближающемуся речному порогу. – Жаль, что эту посудину вчера не закропали. Не хватало утонуть вместе с ней, – в очередной раз с сожалением подумала она, глядя, как сочится из лопнувшего днища вода».

Вскоре после очередного поворота показалась речная мельница. «Ну, вот, скоро и деревня. Еще поворот и Ачем, – Плетнева причалила к берегу и кружкой долго вычерпала воду из лодки, осматривая окрестности. – Красиво тут, хоть оставайся, да живи, – усмехнулась она собственной мысли, рассматривая лодку. Осмотрев днище, Серафима поняла, что трещина стала больше. «Ты, подружка, не развались раньше времени. Мне этого сейчас никак не нужно, – мысленно обратилась она к лодке».

Взглянув в сторону мельницы, подумала: «Не должно бы быть там никого, хотя черт их разберет этих деревенских. Могут и без нужды прийти. Хотя вряд ли. Прошлогоднее зерно закончилось, а до нового урожая еще долго. В первую сторону Степан заглядывал и никого не видел. А вот в деревне люди уже наверняка стали просыпаться. Солнце-то вот-вот из-за леса выскочит, – размышляла Плетнева».

Серафима старалась понять, как ей поступить. Продолжать плыть сейчас или лучше переждать, и миновать деревню уже следующей ночью. Она так бы и поступила, если бы не Семен. «Хорошо, если он ничего не заподозрит и не пойдет вдоль реки. А если нет? – пыталась она решить, как дальше действовать. – Нет, оставаться нельзя. Лучше сейчас мимо Ачема проплыть. Нечего пока люду деревенскому у реки делать. Если кто и проснулся, так у печи суетятся, да со скотом обряжаются. Надо плыть, – решила она и оттолкнула лодку от берега».

Деревню миновала довольно быстро, держась ближе к берегу от случайного глаза. Как она и предполагала, никого из крестьян у реки не было. И в огородах, что выходили к реке, никого не заметила. Уже проплывая мимо кладбища, что с полкилометра от Ачема, она, как ей тогда показалось, почувствовала на себе чей-то взгляд. Осмотревшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, поплыла дальше. «Да, вроде бы нет никого. Показалось. Кому тут быть», – успокаивала она себя.

***

Весна в тот год выдалась ранняя и теплая. Уже в конце мая деревья покрылись листвой, а вода в Нижней Тойге после половодья остановилась и даже стала понемногу спадать. Деревенская молодежь любила это время. Солнце, не успев скрыться за горизонтом, словно во что-то уткнувшись, тут же возвращалось обратно. Из-за этого ночью было довольно светло, а день, казалось, длился круглые сутки. К этому времени зимние заботы у крестьян закончились, а летние же еще по-настоящему не начались.

Взрослые с умыслом или невольно в это время редко нагружали молодежь домашними делами, словно давая парням и девкам отдохнуть перед предстоящей посевной и сенокосом. А потому молодёжь, что постарше, не уставшая от дневных забот, вечерами собиралась вокруг разведенного у реки костра или прогуливалась по деревенским улицам.

Вот и Пашка Гавзов отужинав с родителями, накинул поверх рубахи пиджак, быстрым шагом направился через всю деревню к реке. В прошлом году перед самым Новым Годом, ему исполнилось двадцать лет. А сегодня с волости в деревню приехал урядник. Не торопясь прошелся по деревне, время от времени останавливаясь и беседуя с ачемянами посреди деревни или заходя к ним для разговора в дом. В конце дня постучался он и в дом Гавзовых. Не дождавшись ответа, уверенно шагнул через порог. Притворив за собой дверь, перекрестился на образа, что стояли в углу комнаты, после чего, представившись, спросил Гавзова Павла Николаевича.