– И что? – спросил Гричнук.
– Ничего, он хотел дать новый заказ. Просил приехать на Узловую, а там со мной снова свяжется, – Виталик вытер пот.
Лучше бы его этот мент тогда замочил. Толкнул бы машину в пропасть – и всех делов. Всё бы закончилось. Это тогда очень хотелось жить. Казалось, что ради жизни можно пойти на все. А сейчас…
– Я, надеюсь, ты на встречу не поедешь?
– Нет, конечно, – Виталик даже хихикнул нервно. – Я еще жить хочу.
– Вот и молодец. Живи. Но когда он снова тебе позвонит, ты немедленно… что?
– Перезвоню.
– Правильно – перезвонишь. Иначе… Пока о том, что ты не выполнил заказ, знают только твои кореши, Мастер и я. Мастеру рассказывать, что он хотел меня грохнуть, пока не с руки… Улавливаешь, куда я клоню?
– Понятно, – Виталик облизал губы.
– Пока, – сказал Гринчук.
Виталик с приятелями будет молчать. Куда он денется. Такая слава киллеру – ни к чему.
А Мастер скоро будет здесь. Интересно, кто будет им заниматься?
Местное милицейское начальство отреагировало быстро и жестко. Что-то подсказывает, что у горничной и начальника секьюрити – серьезные проблемы.
Значит, ночью они подготовятся, а утром начнется беготня.
Главное, что этой ночью меня убивать не будут, подумал Гринчук и закрыл глаза.
…– Здравствуй, – сказала Инга.
– Привет.
Было хорошо. Было легко. Была только она. И он.
– Напрасно… – сказала Инга.
– Что?
– Напрасно ты это все начал… Зачем тебе все это? Ведь просто нужно жить. Для меня. Для тебя. Тебя ведь могут убить. Тебя…
– Я знаю, – сказал Гринчук. – И это еще не самое страшное, что со мной могут сделать.
Гринчук вздрогнул и проснулся. Выпал из забытья.
А это уже нервы. Спать или не спать может решать только он, Юрий Иванович Гринчук, и никакой, пусть даже самый заслуженный организм, даже при поддержке усталости, не сможет тут ничего сделать.
И спать мы не будем. Мы сейчас встанем с кресла и выйдем из гостиницы на улицу. И прогуляемся немного. Не с целью, понятно, что-то найти, но чтобы подергать гостеприимных хозяев.
Сергеев ушел злой, даже в стену кулаком постучать изволил, но вот человечка своего приставить к отелю он наверняка не забыл. Не такого сорта человек. Из настоящих. Из таких получаются отличные менты… или бандиты.
Гринчук задумчиво посмотрел на свою сумку, стоящую посреди комнаты. Махнул рукой. Ничего с ней не случится. Все-таки, крутой отель, с собственной секьюрити.
На улице было жарко и душно, той приморской духотой, когда влажный воздух с моря смешивается с горячими ароматами, дымом и пылью города. Горы вокруг удерживают эту смесь, как в котле, а ветра – нет. Он появится только к утру… В лучшем случае. Иначе коктейль к утру остынет, а солнце его потом снова разогреет, как суп в общепитовской столовке.
Только пройдя три квартала и свернув в скверик возле какой-то базы отдыха, Гринчук срисовал своего сопровождающего. Народу было еще много, затеряться в сутолоке свободно могло человек тридцать наблюдателей…
Гринчук вначале даже ошибся, решив, что за ним идет парочка изображающая влюбленных. Потом, в скверике, оказалось, что парочка влюбленных не изображает… Или изображает с натурализмом, службе наружного наблюдения противопоказанным.
А вот парень лет двадцати пяти, в серой футболке, серых брюках почти сливался с фоном. Когда Гринчук вышел в места почти безлюдные, да еще остановился в зарослях кустарника, у парня был выбор либо отвязаться, либо засветиться.
Отставать ему, видимо, запретили. Вот он бедняга и пошел в обход проклятого кустарника.
Темно, со стороны набережной доносится музыка и крики. Кто-то пытается петь в хрипящий микрофон…