– А если я откажусь?

– Не откажетесь, – уверенно закивал функционер администрации президента. – В противном случае ваш бывший следователь сольет вас во все места, куда только сумеет. И про платное сотрудничество со спецслужбами, и про все остальное.

– Подам в суд за клевету.

– Правильно. На него и подадите. А он к силовым структурам никакого отношения не имеет, – напомнил Подобедов. – Ваш бывший следак восемь лет как уже на пенсии. Вот и судитесь с ним как частное лицо с частным лицом. Теперь все понятно?

Только теперь Карташов понял, для чего в дебюте понадобилось и электронное письмо, и телефонный звонок, и отставной следователь.

– Короче, вы человек неглупый, – неожиданно похвалил гебешник. – Будете нас слушаться – все будет хорошо. И вам, и нам.

– Скажите, агент Троцкий, вы действительно любите Россию? – внезапно спросил Кечинов.

– Ну да. То есть люблю. Жить без нее не могу...

– Именно потому вы в семидесятые годы сбежали сперва в Штаты, а потом во Францию?

– Ненавижу Америку! – скрипнул зубами Карташов.

– Это к нашей беседе не относится, – отрезал Кечинов. – Итак, рисую картинку. Предположим, через несколько месяцев в России начинается революция...

– Конечно, инспирированная из-за границы?

– Нами, – обрезал Подобедов. – Нами и инспирированная. Так называемые революционеры устраивают в больших городах образцово-показательные погромы, сжигают машины, бьют всех, у кого рожа нерусская. После чего один генерал... эдакий слуга царю, отец солдатам, эту заразу изничтожает на корню.

– Вам и отводится роль лидера революции. Ваши молодчики и к погромам привычные, а главное – штат боевиков уже готовый. И учить особо не надо, – Кечинов говорил о будущем путче как о почти свершившемся факте, нимало не интересуясь мнением предполагаемого вождя.

– А ваши придворные журналисты объявят населению, что революцию нам экспортируют империалисты США? – уныло вздохнул Карташов; он уже понял если не все, то многое.

– Именно так. Найдем каких-нибудь заокеанских антиглобалистов, лесбиянок и педерастов, которые и организуют вам интернациональную помощь, каковую наше телевидение и засветит перед электоратом крупным планом, – приязненно улыбнулся Подобедов. – Так что придется вам Америку полюбить. Хотя бы на какое-то время.

– А что будет потом?

– Когда?

– Ну, когда этот ваш герой-генерал разгромит наше движение?

– Вас интересует, что ожидает именно вас?

– Вот именно. Показательный процесс, репрессии и Колыма?

– Ни в коем случае.

– А что тогда? Звание Героя России?

– Для всех своих соратников вы геройски погибнете. Предлагаю погибнуть под красным знаменем на баррикадах... Где-нибудь на Пресне, – улыбнулся Кечинов. – Так будет пафосно и трагично, с историческими параллелями и аллюзиями.

– Но на самом-то деле вы останетесь живы. Небольшая пластическая операция, хороший счет в «Американ бэнкс»... И выбор любого места жительства по вашему усмотрению. Подальше от России, – добавил Подобедов.

– А что будет с моими соратниками?

– Большинством придется пожертвовать. Врагам народа, хулиганам, погромщикам и предателям Родины, финансируемым из-за океана, никакой пощады не будет, – пояснил функционер президентской администрации. – Вы же сами говорили, что ваши боевики – пешки в политической борьбе?

– Так вы согласны? – для проформы спросил Подобедов, подводя черту; впрочем, этот вопрос был излишним.

– А как же ваш генерал... будет со мной бороться?

– Как, как... подавлять, усмирять, наводить конституционный строй в стране... поганой метлой вычищать скверну, железной рукой наводить порядок... – пояснил Кечинов очень серьезно.