Желая повысить свою значимость в глазах девушки, Фейсал накидал ей намёки на свою осведомлённость. Правда была в том, что империя собирала сведения обо всех знатных, влиятельных и богатых поляках и литовцах. Так Лиля и попала когда-то на заметку турецких посланцев в Польше, а остальное, чем Фейсал впечатлил девушку, было плодом обобщений и догадок. То, что княжна оказалась на невольничьем рынке Кефе, было сюрпризом для управляющего дворцом, который всего-то заглянул туда в поисках белокожих красавиц всё равно какого происхождения. После этого Фейсалу оставалось только наплести рабыне небылиц, а также снять с неё стальные кандалы, вызвав в ней чувство признательности.

За неделю до этого Фейсал приехал в Кефе, дабы отдать распоряжения – привести местный дворец в такое состояние, чтобы не стыдно было принять владыку мира. Через день-два Фейсалу предстояло вернуться в Стамбул, и управляющий намеревался прибыть туда не с пустыми руками. Несколько новых рабынь, достойных султанского ложа – это был неплохой улов. Однако Лейла меняла все правила игры. Фейсал с удивлением чувствовал, что не хочет отдавать пленницу ни султану, ни кому-либо ещё. Оставить её себе? Тридцать тысяч золотых… На самом деле – сумма хотя и огромная, но за такую красивую, умную, образованную и изысканную рабыню – почти даром. И собрать деньги можно: сбережения у Фейсала имелись, а ещё – попросить у друзей, в крайнем случае – навестить ростовщика. Однако дело было не только в деньгах. Фейсал не сомневался, что едва увидев Лейлу, султан отберёт её. Прятать красивую жену от посторонних взглядов? О ней всё равно скоро узнают… да хотя бы от этого жирного Усмана. Фейсал ощутил нечто вроде зависти к перекупщику, для которого даже самая красивая девушка – просто эквивалент нескольких мешков с золотом.

А значит… надо отбросить саму мысль о том, чтобы удержать Лейлу. Осыпать её безделушками, которые так нравятся женщинам, приставлять к ней служанок, а главное – держать под постоянным присмотром и не давать ни шанса на побег. Относиться к ней как к новой Хюррем, чьё расположение нужно завоевать, но в остальном она – просто товар, очень дорогой, ценный товар, который надо доставить повелителю в целости и сохранности.

Лиля проснулась, когда только светало – старая привычка. Стражники и служанки посапывали у дверного порога. И тут же пленница обнаружила сюрприз: оказалось, что на её шее застёгнут кожаный ошейник, от которого тянулась длинная и тонкая – как и на ножных кандалах – цепочка, ведущая в угол комнаты. Лиля попыталась вспомнить, что произошло накануне, когда она выкупалась с помощью служанки: она переоделась в лёгкий халат, ей принесли еду – фрукты, воду и какие-то сладости – и княжне захотелось спать. Она легла, один из стражников принёс ошейник с цепью… Остальное как-то не запечатлелось в памяти. Возможно, подумала Лиля, в воду было подмешано снотворное. А может, я просто очень устала.

Она открыла было рот, чтобы попросить снять цепь, но тут ей пришла в голову другая идея: она попыталась нащупать замок, соединявший ошейник с железом. Получилось, нащупала, но это оказалось нечто вроде маленького амбарного замка, закрывающегося на ключ. Раздосадованная Лиля потянула цепь – вдруг удастся оторвать её? – но тут проснулся ближайший стражник. Лиля тотчас сделала вид, будто только его ей недоставало:

– Послушайте! Мне надо выйти! Снимите с меня цепь!

Она говорила по-славянски, но то ли стражник знал этот язык, то ли понял жестикуляцию принцессы-рабыни: он сразу бросился к кровати, вынул связку ключей и дрожащими руками отстегнул цепь.