Пряча камешек поглубже в карман джинсов, я заметила, что в песке неподалеку блестит что-то еще. Опустившись на колени, я поползла вперед и успела схватить еще один камешек, прежде чем взбаламученная вода утащит его обратно на глубину. И сразу же, не дальше чем в двух футах, сверкнул еще один кусочек стекла. Он был светло-голубым, как морская пена, и имел форму капли.

«Слезы русалок»…

Когда-то бабушка Мэри рассказывала мне легенды о морских девах, которые усмиряли штормы, чтобы их возлюбленные моряки могли безопасно добраться до берега, и горько оплакивали тех, кто навсегда сгинул в далеких морях. Упав в воду, слезы морских дев обращались в стекло. До сих пор волны выносят на берег «слезы русалок» – драгоценные свидетельства неумирающей любви.

Одно из таких свидетельств я носила на груди в виде кулона. Другое было у Кэсси…

Кэсси!!!

Что, черт побери, я здесь делаю?!

Тучи над моей головой наконец-то разразились дождем. Капли дождя падали на песок, оставляя на нем крошечные впадины. Очередная нахлынувшая на берег волна вспенилась около моих ушедших в песок коленей, и я вдруг оказалась по бедра в холодной воде.

«Проклятье!»

Вскочив на ноги, я бросилась вдоль берега назад – туда, где осталась моя машина. Океанские волны тянулись ко мне, с грохотом обрушивались на пляж, и мне казалось, что сама смерть гонится за мною по пятам. Кровь оглушительно шумела в ушах, не хватало воздуха. Неужели, думала я, мой жребий настигнет меня здесь и сейчас – до того, как я успею сделать хоть что-то, чтобы изменить свою судьбу?

Джинсы промокли чуть не до пояса, и я почувствовала, как леденящий холод сковывает мышцы, мешая бежать. Что-то острое врезалось в мою ладонь, я поднесла предмет к глазам и увидела кусочек «морского стекла». О господи, подумала я, о чем я только думала?

Ни о чем.

Я вела себя глупо и неосторожно. И безответственно.

Голубая стеклянная капля упала на песок. Я снова взглянула на свою ладонь и увидела на ней крошечные капли крови, которые тут же смывал дождь.

Скрипнув зубами, я вцепилась в рулевое колесо и несколько раз сильно его дернула, словно хотела вырвать его из приборной доски. «Дура!.. Дура!.. Дура!..» Я стукнула по рулю кулаком, потом откинулась на спинку сиденья и заплакала.

Я не хотела умирать.

Я жалела Кэсси, носившую на своих плечах бремя, которое не по силам и взрослому человеку.

Плакала я и об Оуэне. Встреча с ним потрясла меня до глубины души, но я знала, что вернуться к прошлому мы не можем. Никогда. Я просто не могла этого допустить. А еще я плакала о своей матери, чья жизнь оборвалась так рано. Ах, мама, думала я, прижимая ладони к груди. Я жила без нее уже двенадцать лет, но мне по-прежнему ее не хватало. Кэсси тоже может остаться сиротой, подумала я, и все из-за моей глупости. И когда я только пойму, что любая моя ошибка может иметь самые сокрушительные последствия не только для меня самой, но и для моей дочери? А ведь я только что чуть не совершила свою последнюю ошибку!

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я успокоилась настолько, что почувствовала себя в состоянии ехать домой. Остановив машину перед домом бабушки, я вышла на тротуар и вдруг увидела Кэсси, которая, стоя у калитки Оуэна, выливала в кювет грязную воду из ведра. Оуэн тоже был здесь – он скручивал садовый шланг. Услышав хлопок дверцы, оба подняли головы и посмотрели в мою сторону, а Оуэн помахал мне рукой.

– Что вы делаете под дождем? – спросила я, подходя ближе.

– Кэсси помогала мне мыть машину, – ответил Оуэн несколько раздраженным тоном и бросил быстрый взгляд на небо. – К сожалению, дождь начался раньше, чем я рассчитывал.