– И о том, что когда сама узнала, скрыла от тебя – я жалею больше всего в жизни, Артем! Ты имел право знать. Но я испугалась, струсила. Я видела, каким ты был счастливым и просто не могла сказать, не могла разрушить это счастье.

По моим щекам текли слезы. Наверное, самые искренние за всю жизнь. Слезы раскаяния, очищающие душу от грехов и лечащие сердце от ссадин. Артем сидел на стуле, а я стояла в полуметре от него, заламывая руки, заглядывая в глаза и подбирая слова, чтобы донести ему свое желание помириться.

Но стена между нами оказалась слишком крепкой. Он не принимал мои раскаяния. Артем слушал меня, опустив голову и сжав кулаки. Потом резко поднял лицо, и я увидела его свирепый взгляд:

– Не хотела рушить счастье, говоришь? А что ты сделала в итоге? Если бы ты сказала сразу. Я же видел, в каком ты была состоянии. Твоя боль жила во мне, понимаешь? Твоя с-сука, боль! Я бы понял. Постарался бы понять! Мне было бы больно, да. Но я бы тебя ни за что не бросил. А что сделала ты, сука? Я бы мог жить с тобой и чужим ребенком. Но жить с женщиной, которая способна вот так врать… Ты десять лет мне врала! Та, кому я отдавал всю свою душу, просто взяла и насрала в нее.

Я рухнула на колени к его ногам, обхватила их руками и заливалась слезами.

– Прости меня! Я была еще слишком юной и глупой. Я очень жалею! Прошу тебя, Артем! Пожалуйста!

Это «пожалуйста» я произнесла, вложив в него всю свою последнюю угасающую надежду, почти шепотом. Как осужденный, который просит о последнем желании перед смертной казнью.

Артем резко сорвался на ноги, отшвырнув меня в сторону так, что я со всей силы втемяшилась головой в дверцу кухонного шкафчика. Ошарашенно подняла на него взгляд, но не успела сфокусировать зрение, как ощутила сильный удар по лицу. Перед глазами все потемнело и закружились яркие мушки. «Я это заслужила…» – пронеслось в моей голове. От обжигающей боли хотелось потерять сознание. Артем присел на корточки и схватив меня за волосы, закинул голову назад, чтобы оказаться лицом к лицу. Я открыла глаза, хотела посмотреть на него, но картинка плыла и кружилась. И тут он прошипел мне прямо в лицо, с такой ненавистью, что у меня внутри все сжалось в один узел:

– Ты превратила мою жизнь в ад, Ася! Я никогда тебе этого не прощу. Я тебя просто ненавижу, тварь!

Я проснулся в обнимку с русалкой ближе к одиннадцати. Всю ночь мы страстно занимались сексом и первое, что я ощутил, отсутствие тянущего "звона" между ног. Улыбнувшись собственным мыслям сквозь утреннюю дрему, приоткрыл глаза.

Вероника спала обнаженной поверх одеяла и у меня была возможность ее рассмотреть. Длинные изогнутые ресницы, бархатная, словно персик, кожа, густые брови… Мой взгляд скользил по его телу, точно я рисовал ее в своем воображении. Тонкая изящная шея манила прикоснуться губами, округлая красивая грудь с острыми торчащими сосками, просящих ласки, узкая талия и плоский животик переходящий в гладко выбритую промежность, и длинные стройные ноги с аккуратными ровными пальчиками.

«Что ж тебя муж недооценил так? А, девочка?» – в ней было идеально все! Не только тело. Она достаточно умна, у нее прекрасное чувство юмора. С такой живи и радуйся! Я рассматривал ее пальчики на ногах и не мог понять, как у такой женщины могло все пойти наперекосяк?

– Доброе утро! – услышал я ее немного хриплый после сна голос и поднял глаза на ее лицо.

Вероника улыбнулась и, потягиваясь, вытянулась в тонкую струну.

Признаюсь, во мне поселилась некая доля страха, что утром она проснется со мной и пожалеет о случившемся. Секс с первым знакомым, как она сказала, не входил в ее планы. Но сейчас шикарная нежная улыбка говорила совсем об обратном. Она проснулась счастливой и довольной. Значит, я всю ночь не зря старался.