Алина старательно загружала голову и наступающий день планами, встречами, работой. Девятый день… Сходить бы в храм, постоять литию. Заехать бы на кладбище и к маме Алёши. Посидеть, повспоминать. Поддержать эту враз постаревшую женщину. Материально она помогает. Но прийти. Не сегодня.

После вчерашнего приёма она уже видела статьи с комментариями о своей помолвке. Сколько яду в адрес Кирилла! Сколько неправдоподобных предположений о причинах. А в одной мимоходом было упомянуто, что, мол, и девяти дней не прошло с момента гибели их одноклассника, с которым оба дружили, не уважают память друга, есть, что скрывать… Мерзко. Она привыкла. Но Кирилла хотелось оградить от этого. Он же личность творческая, никогда не ввязывался ни в какие разборки, скандалы. Алёшка его защищал. И её. Защищал. От жизни и от самой себя. А теперь… Это ей надо выстоять против мира и защитить от него одарённого друга. Жениха.

Как всё перепуталось! Как всё переплелось… И только сейчас она поняла: свадьба назначена ровно на сороковой день…

Вот так совпадение.

Алёша с фотографии на столе улыбался подбадривающе: “Ты справишься, родная. Я рядом!” Верно, рядом. Всегда был рядом, старался, закрывал от проблем просто своим существованием. Рядом. Люди живы, пока мы помним о них.

Значит, так и нужно. Он и в день свадьбы будет с ней – в её душе. Пусть всё остаётся, как есть.

Уткнувшись в ладони, прошептала короткую поминальную молитву.

Встала, посмотрела в окно на поднявшееся солнце.

“Вызвать пиарщиков, – записала себе в план. И усмехнулась: – Пусть продумают, как подать свадьбу. Не только с электроникой и производством работать им…”

– Алина Сергеевна, к вам…

Людмила замялась. Несмотря на многолетнюю совместную работу, помощница всегда терялась, когда приходилось докладывать…

– Отец? – понимающе ухмыльнулась Алина. – Проси.

Отложила документы, расправила затёкшую спину. Удивительно, что он продержался несколько дней, а не появился сразу после объявления помолвки. Переваривал, придумывал ещё что-то? Хотя – всё, его лимит условий исчерпан.

Глядя на входящего мужчину – представительного, солидного, моложаво выглядящего, – Алина никак не могла сказать даже про себя – “отец”. Не то что “папа”. Тем не менее, встала, приветствуя старшего, предложила сесть. И молча смотрела: кто пришёл, тот и начинает разговор. Отец тоже молчал. Людмила принесла кофе. Алина с наслаждением его глотнула: заработалась, надо было уже давно отдохнуть, хотя бы горячего попить. Да и поесть пора.

– Алина, ты меня поражаешь.

Фраза отца, однако, не удивила девушку. Она вопросительно посмотрела:

– Чем?

– Алексея ты хотя бы любила. А Кирилл? Тебе зачем эта богема? Он не поможет в бизнесе, не станет тебе опорой. Ты ещё и его интрижки вечно вынуждена будешь расхлёбывать, спонсировать безумные художества. Алина! Ху-дож-ник!!! – по слогам отчеканил он.

Грея незамёрзшие руки о чашку, Алина спокойно пожала плечом:

– Да, художник. Талантливый художник. И любит меня. По крайней мере, он доставит мне куда меньше проблем, чем твои протеже – пятидесятилетние акулы бизнеса, только и мечтающие сожрать то, что не ими было выстроено.

Отец поморщился от грубого выражения, но промолчал. А Алина продолжала:

– Я не собираюсь становиться “дочечкой” твоих друзей. Я хочу самостоятельности. Хочу своего дела. “Виэла” – компания деда. Он создавал её много лет, учил меня. Не для того, чтобы отдать это всё в руки тех, кто не разбирается в технике, а просто… бизнесмен, продажник, – словно выплюнула она. – Им бы только продать с выгодой. “Виэла” – предприятие, уникальное для всего нашего региона. Я хочу сохранить то, что создал дед. А Кирилл мне будет поддержкой хотя бы потому, что не будет мешать!