Изабелла подошла к нему и презрительно усмехнувшись, перешагнула через Клая, присоединяясь к тому, кто угрожал ее мужу. Сердце Алана дрогнуло, в последний раз ощущая настоящие человеческие эмоции. Потом, в нем поселился безжалостный холод.
Его движение было быстрым и стремительным. Вскочив на ноги, он развернулся, теперь уже сам, наставляя револьвер на своего противника, который за это время успел только ахнуть, не ожидая подобной скорости.
— Черт побери, Изабелла, — протянул Алан, твердой рукой удерживая худощавого графа Догверти под дулом своего оружия, — неужели не могла подобрать кого-то получше?
Злость исказила лицо его жены, прогоняя прочь былую красоту, которой всегда славилась.
— Мне нужны деньги и желательно твоя смерть, Алан, — прошипела она, делая шаг вперед, — И неважно кто выпустит в тебя пулю. Даже я и с этим справлюсь.
В отличие от своего любовника, Изабелла не стала медлить. Выхватив револьвер из рук оцепеневшего графа, она наставила его на Алана.
Алан смотрел на женщину, которая когда-то сумела проникнуть в его сердце и ту, что прямо сейчас целилась в него, пронизывая безжалостным взглядом. Хотел ли он стрелять в нее, зная, что где-то внутри нее зрела новая жизнь?
— Это мой ребенок? — спросил он, внезапно поддаваясь желанию узнать это прямо сейчас.
Изабелла хрипло рассмеялась.
— Нет никакого ребенка, проклятие. Если бы я знала что тебе так нужен ребенок, не стала бы избавляться от его чада и выставила бы его за твоего, — она кивнула на графа Догверти, пока тот шаг за шагом отступал от них с побледневшим лицом, — У меня больше вообще никогда не будет детей.
Алан поднял руку с револьвером, наставляя его на некогда любимую женщину.
— Ты великолепная актриса, — с усмешкой протянул он, — Даже меня смогла обвести вокруг пальца. Стреляй же, милая, — он шагнул ближе, прижимаясь грудью к дулу оружия. — Стреляй, черт побери, потому что и я с ответом не задержусь. Мы избавимся друг от друга здесь и сейчас.
Два выстрела огласили ночную поляну, но только один из них достиг своей цели.

2. Глава 2

Джоанна проснулась от резкой боли в груди. Обливаясь потом и едва дыша от удушающего страха, она резко села на кровати и прижала руку поверх ночной сорочки, надеясь усмирить отчаянно трепещущее сердце. Будто от этого была польза. Боль не пройдет от простого прикосновения, не стоило тешить себя напрасными глупыми иллюзиями.
Прикусив губу, Джоанна подтянула к себе ноги, утыкаясь лбом в колени. Так ей казалось что она под надежной защитой от всего мира с его опасностями и жестокостью. Придется переждать не меньше четверти часа, прежде чем боль станет едва заметным отголоском. Боль, которая не имела ничего общего с болезнью. По крайней мере так утверждали все те врачи, к которым ее водил Дейман. Джоанна была с ними полностью согласна. Вопреки скептицизму старшего брата, те мучения которые ей доводилось испытывать, она называла болью утраты. Дейману этого никогда не понять. Его жизнь наполнена поистине мужской легкостью.
Тянущее неприятное чувство пошло на убыль. Осторожно выдохнув, Джоанна спустила ноги с кровати. Рассвет лишь занимался и лондонский свет продолжал мирно спать. Она и сама могла бы еще немного понежиться в кровати, пытаясь расслабиться после приступа. И быть может именно так она и поступит, как только выпьет немного теплого молока. Теплое сладкое молоко, способное до следующего утра усмирить разбушевавшиеся нервы.
Подвязав длинные темные волосы атласной лентой и набросив на плечи легкий пеньюар, Джоанна вышла из комнаты. Если и была прелесть в жизни вдовы, то вот она, свободы действовать так, как хотелось ей самой. Уже пять лет она считала себя полновластной хозяйкой собственной судьбы и ничего менять не собиралась. Печальный статус вдовы делал ее недосягаемой для чужой воли, а наследство оставленное ей Марком, стало гарантом от необходимости вступить в очередной брак, чтобы не оставаться под крылом старшего брата. Единственное, что она согласилась принять от Деймона, скромные городской домик, ставший ее пристанищем.