– И ты снова сбегаешь от правды! – донесся ей вслед хриплый голос старухи.

Яна с силой захлопнула дверь ванной и резко дернула шпингалет, отчего тот едва не слетел со старых разболтанных шурупов. В заляпанном и покрытом белесыми брызгами зеркале она с трудом различала свое отражение. Сейчас ей больше всего на свете хотелось, чтобы жизнь снова стала обычной, скучной и предсказуемой. Целый месяц старуха то появлялась, то исчезала, толком ничего не говоря и не объясняя. Получив ее силы, Яна стала себя чувствовать гораздо лучше физически, но морально была совершенно истощена.

Она шагнула в тесную душевую и задернула покрытую желтыми разводами шторку. Из крана хлынула ледяная вода, и Яна инстинктивно отскочила в сторону, больно ударившись локтем о стену. На глаза навернулись злые слезы – день не задался с самого утра.

Она снова была здесь. В нос ударил запах вишни и жженого сахара – аромат, который раньше сводил его с ума, но теперь приторно-сладкий парфюм вызывал тошноту, с каждым вдохом все больше напоминая удушающий смрад разложения. Марк лежал с закрытыми глазами, притворяясь спящим в надежде на то, что она исчезнет, но тихий смех за спиной говорил, что его уловка не сработала. Со вздохом откинул одеяло и сел. Сквозь неплотно задернутые шторы пробивалось серое московское утро, но даже такой тусклый зимний свет резанул по глазам, отозвавшись в голове острой болью. Он заставил себя встать и, пошатываясь, побрел в ванную.

Марк старался не смотреть на Карину, но все-таки краем глаза заметил ее размытый силуэт на второй половине кровати. С трудом подавив желание запереться в тесном помещении ванной и не выходить оттуда до тех пор, пока морок не рассеется, он оперся руками на раковину и посмотрел в зеркало. Лицо осунулось, в воспаленных глазах, испещренных красноватыми прожилками, появился нездоровый блеск. Месяц назад Маргарита сказала, что от него веет могильным холодом, и сейчас он и сам это явственно ощущал.

За спиной ему почудилось какое-то движение, но он и не подумал обернуться – в последнее время ему постоянно что-то мерещилось. Карина неотступно следовала за ним везде, не давая передышки даже во снах, которые теперь все больше напоминали кошмары, после которых оставалось вязкое и давящее чувство неотвратимо приближающегося конца.

Холодный душ не разогнал привычную усталость, а чашка кофе не придала бодрости. Марк сидел за кухонным столом, задумчиво крутя на пальце кольцо. Оно должно было стать для него обручальным – символом их неразрывной связи с Кариной, и в каком-то смысле так оно и вышло, только вот узы оказались не брачными.

– Почему ты не оставишь меня в покое? – спросил он в пустоту, не надеясь получить ответ, хотя не сомневался в том, что Карина его слышит.

Марк постоянно ощущал ее присутствие, видел призрачный силуэт в отражениях, слышал, как она бродит по ночам в пустых комнатах, но за месяц не услышал от нее ни слова. Он бы о многом хотел ее расспросить, но главный вопрос, что занимал все его мысли: почему она так с ним поступила?

Впрочем, не только Карина хранила молчание. Яна также не выходила на связь, но этому Марк был только рад: не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии. Он знал, что несмотря на все, происходящее между ними, она бросится его спасать, а он не мог допустить, чтобы ее беспокоило еще и его стремительно ухудшающееся самочувствие. Яне и так приходилось непросто, и если Марку не под силу уберечь ее от участия в расследовании, то он хотя бы постарается как можно дольше скрывать от нее то, как стремительно Карина высасывает из него силы.