– Я поняла.

Все трое взглянули на Игну.

– Тайя, значит… – сказала она гласом холодного железа. – Сёстры мои не совладали бы с такой непростой дорогой, а силы мне не занимать. Как туда добраться?

– С караваном, по почве сухой и ломкой, – мрачно ответил Регол. – На месте остерегайся разбойников да учи язык страны восточной.

Дороги ныне ясны. Война Корон Ложных Стук не пугала. Ещё с детских лет младшая знала, когда нужно спрятаться иль затеряться, средняя умом блистала, что народ временами путал с хитростью какой, а старшей несложно было обидчику и по голове стукнуть, и в пузо врезать – дай только кулаком хорошенько замахнуться. Но всяко лучше ходить по дорогам живым, на одном месте подолгу не стоять, ухо держать востро, чтоб никаким армиям на пути не попасться. Страшиться стоило тех мест, что за границей стояли: там-то любая небылица горькая правдой обратиться может, щедр родной континент на разные языки, культуры. Бессмертные – толк отдельный, чего ждать от них – щедрости или беды, – совсем неясно. Всё было обсуждено вслух, и в доме Стуков зависло смятение немое. Поймал его отец семейства и громко озвучил:

– Не бойтесь! Всё вам по плечу. Не кровью вы сильны, а навыками своими. И ещё… – Он устало выдохнул: – Ищите мудрость в себе. Чужое знание уберечь следует и крепко запомнить, но любая работа мастера – это продолжение только его мыслей, новых и смелых. А было бы иначе, жили бы мы в пещерах холодных да палками волков гоняли… – Регол улыбнулся.

Дочери кивнули. Запомнили слова отцовские, чтоб к ним в тяжёлый час в мыслях вернуться. Следующим утром, после неспокойного сна и долгих сборов, сёстры, попрятав от отца слёзы расставания, простились с ним и друг с дружкой. Переступив порог родного дома, три мастерицы отправились в путь. На молодые плечи отныне возложена судьба всего смертного народа, непростые испытания дожидаются их в местах далёких да неизвестных. И лишь только алые тени – знаки договора с нечистыми силами – были в судьбе им попутчиками…

Арислум отстранился от шёпота мира. Его голова дрожала на тощей шее, оттопыренные уши горели чужими словами. Алый слушатель разглядел в себе остатки сил, поднялся и поспешил передать владыке благую весть голосом вечно тревожным и дрожащим.

– Три м-мастерицы пок-к-кинули дом.

Владыка, скорчившийся среди битой темноты, улыбнулся, но не новости, а явлению своего брата в добром здравии.

– Зачем мне это знать, мой милый друг? – владыка взмахнул рукой. – Нас интересует результат их похода. Но я рад сделке: Дэнда не потерпел бы отказа, и горел бы Киррик… Оставь их пока, пусть идут.

– Велите д-далее слышать струну г-горизонта?

– Да-а-а… – господин задумчиво растянул единственную гласную. – Мне всё боле интересно, что упускаем мы из виду, отсиживаясь в этой дыре. История творится почти без нашего вмешательства. Где воин сейчас и убийца?

– О-один кровь короля по в‐ветру ищет, – Арислум чуть головой повёл, – втор-рой идёт к великим мертвецам. Как вы и приказывали.

– Хорошо. Прекрасно. Держи меня в курсе дел.

До явления трёх из алой свиты оставалось девятнадцать лет.

Регалия – лишь малая часть континента, далёкий от войны Ложных Корон клубок малых государств, утопающий в бесконечных интригах; земля тёплой осени и холодных крепостей, толстосумых вельмож и их нищих подданных. Границы здешних царств переписываются год от года, солдаты крепко верят лишь в звон монет, а о былых военных успехах супротив других государств Регалия помнит только обрывками знамён да мертвым королём в придачу. Регалия лежит раздробленной, но в злорадстве над большим соседом местные царьки да графы чувствовали меж собой подобие единства. Любая власть здесь живёт по воле случая, и новоявленные правители гибнут от кинжала товарища чаще, чем от вражьего меча.