– в падении между забытым и будущим. Секрет, упоминаемый в «Ожидании забвении» – может быть, сам человек, она?

– да, но секрет и сама речь, и ее поддерживающее: интерес, невозможность, бесконечность

– к мандариновому потолку добывая Италию в Китае добивая Китай Италией

– солнца больше с за-горящей ночью переступая кадыком ветра вечер

– своей работой (на)встречу радостью отставания, ненаступления вечера – каждый раз утра

– спящими птицами заговаривая

– двойным временем разделив подушку за пределами сна улицей утра умывая каплями работы

– днём растущим работой (не) успевая в твой

– экспериментальным дыханием укладывая слова в половину голоса в точке сцепления с месяцем

– в бровях дома вместо горгулий, выше орехов

– дырами яблок и хлеба по греко-буддистской пустыне Шамшада Абдуллаева

– утро к вечеру воздушными перепадами ферганской долины – вдоль касания очень – найди, пожалуйста, чью-нибудь шкуру, чтобы греться

– дома без меха, звери с воробья, греюсь твоим голосом в ночь Венецией к парусу отдыха тебе

– на косточках магнолий сон ушел в гости к утру

– мягким снегом и шёпотом лампочек жду твоего сна

– поиском сна и вопроса, горящими вдоль, роспуском утра обратностоящего ветра склоном встречая

– наклоном превращённого дня поднимая далёкое утро крепость облаков открывая

– испеченными буквами дождём(ся)

– косточками звуков растирая бег мимо ночи

– ночью в снежки, сейчас к мокрым ниткам мимо капель. Сегодня?

– в ожидании у тебя и меня часть одного времени

– падая по речи и ожиданию

– присутствие (неважно, реальное или нет, у Бланшо постоянный переход одного в другое) как гарант подлинности. Связь одиночества и присутствия другого, они не противоположны, но продуктивное одиночество письма, одиночество как множество, «основополагающее одиночество». И на следующем витке присутствие вступает в связь с одиночеством, «уже присутствующим»

– свобода не-одного – после пути? речи? «Ожидание забвение» завершается иной просьбой: «сделайте так, чтобы я не смогла с вами говорить». Знак близости – когда приходится оберегать уже не её, а расстояние

—люди в новогоднюю ночь говорят о переходе. Но переход каждую секунду. Новый год схож с известием о смерти, когда каждый определяет себя в протяжённости.А если – не как там в новомвремени, меня постоянно опережающем, но – как там в твоёмвремени, более изменчивом и способном услышать вопрос?

– ко мне прилетела ёлка и застряла в ветках, теперь смотрит и пахнет сумраком. Может, у тебя горела ёлка, а трещала её тень

– куда уходят тени исчезнувшего? Тень жалуется, что исчезает то, что ее отбрасывало

– хорошую маленькую томатную пасту, оливки, помидор, красный/зелёный перец, чуть зелени, пармезан, тесто есть, как тебе после девяти

– скорее после десяти обязательно пармезан? набираю скорость в карманы рюкзака, твой затылок

– если коснуться листа с севера дождь если скрутиться в нить никто не заметит скачущим приближением дня слишком устать с наступлением окон

– наконец катится. Окна медленно разворачиваются

– печатаю фотографии до ночи на рыбокоптильном заводе, день многих голосов и одного запаха, завтра около часу-двух дня поблизости

– в волнах сна тебя. Хорошо находить ложки, лежащие по-твоему. Год в мешке

– завтра собираюсь и разношу подарки, потому что новым год из мешка не вылез. Лучше у тебя пять утра

– будущего происходящего ветра открытого праздника пронзительного времени и пространства, расщепления пустоты

– восемь минут спасибо быть

– год начинается белым, совсем другим, чем заканчивается. Восемь минут все разные, тебе и мне не хватит

– восемь хватит, но не хватит времени большего; дело во времени, которое не