Что касается постоянных достопримечательностей Хамилога, то главным и самым заметным из них являлась городская башня. Не заметить ее было действительно трудно – сложенная из серого камня башня возвышалась над Хамилогом на добрых двадцать саженей и за прошедшие с момента ее постройки три сотни лет ничуть не покосилась. Хамилогцы очень гордились этим фактом, хотя, если разобраться, гордиться должны были строившие башню гномы. Башня соединяла в себе функции сторожевой, пожарной – хоть хамилогцы так и не удосужились учредить у себя пожарную команду, но все время собирались это сделать, – ратуши, тюрьмы, казармы городской стражи и прочих как действующих, так и будущих служб, без которых немыслимо существование никакого города. Правда, некоторые города умудряются обходиться без них, но остальные считают это исключением, только подтверждающим правило.

Второй, куда менее заметной постоянной хамилогской достопримечательностью был трактир.

Шах осторожно обошел громадную лужу, посреди которой блаженно развалилась не менее огромная свинья, и, задрав голову, уставился на вывеску трактира. Идущий за ним Шон осторожно попробовал ступить на воду и, убедившись, что в его нынешнем состоянии поверхность воды ничем не отличается от толстого льда, тоже обошел лужу вокруг.

Шах умел читать. Этому сложному и для многих загадочному искусству его обучил бродячий жрец, и до недавнего времени это было единственное, чем Шах мог заслуженно гордиться.

Как ни странно, Шон тоже умел читать. Правда, он получил это умение благодаря искусству играть в кости, находясь при этом в изрядном подпитии. Волшебник, у которого он выиграл, был куда менее стоек в обращении со спиртными напитками, но заклинание он составил на редкость удачно, и оно сохранило действие даже после смерти своего носителя. Как бы то ни было, именно Шон первым прочел трактирную вывеску, гласящую:

«Чертова печенка. Трактир Старого Тромба»

С немалым трудом осилив эту надпись, Шах некоторое время стоял перед дверью, задумчиво почесывая затылок. Наконец, когда Шон уже начал терять терпение (что вообще с ним происходило довольно быстро), Шах решился и, протянув руку, осторожно коснулся двери.

Шон тяжело вздохнул. Когда в трактиры входил он, это происходило следующим образом: сначала внутрь влетала дверь. Следом за дверью влетал кто-нибудь из прохожих, если таковые имели несчастье подвернуться Шону под руку. А затем на пороге показывался он, Рыжая Погибель, и, издав свой знаменитый клич, бросался в уже поджидающую его свалку. И уж никогда, сколько Шон себя помнил, он не пробовал ОСТОРОЖНО открыть дверь в трактир.

Дверь тоже явно не привыкла к подобному обращению. Она сильно отличалась от всего здания, больше всего напоминавшего приземистый, прочный пенек, под которыми так любят селиться древесные гномы. Собственно, именно древесными гномами оно и было построено. Основным пожеланием заказчика при строительстве была максимальная устойчивость и прочность конструкции снаружи, а главное – изнутри. Наоборот, дверь была задумана, спроектирована и сделана так, чтобы ее вынос сопровождался минимальным ущербом для всего остального здания и, как следствие, минимальными усилиями для выносящего. Поэтому дверь даже не сразу поняла, чего, собственно, от нее хотят. А поняв, начала двигаться – медленно и сопровождая каждый дюйм пути ужасающим скрипом.

Когда дверь отворилась настолько, что Шах смог протиснуться в образовавшийся проем, на вход были направлены не только взгляды тех, кто к моменту его появления еще оставался на ногах, но и большинства тех, кто уже успел сползти под столы и проснулся именно от этого, столь непривычного и неприятного звука.