Катя была дизайнером-архитектором. И, несмотря на юный возраст, очень одаренным и продвинутым. И, как сама объясняла, некоторая импульсивность ее характера этим и оправдывалась. Любила фотографировать и порой даже откликалась на предложение провести фотосессии. Жила в небольшой квартирке в старой части города, доставшейся ей от бабушки.

– Я вот понять не могу, – продолжила девушка после некоторого молчания, – как другие люди создают этот порядок. У меня прямо внутри сопротивление возникает, как только подумаю, что убираться надо, так и все. Аж подташнивать начинает. Но при этом сама-то головой я понимаю, что ну невозможно вот так все время жить.

И она обвела руками комнату. Андрей молчал и внимательно смотрел на нее, словно ожидая, что она снова начнет говорить. И Катя продолжила:

– Вот знаешь, у бабушки всегда порядок был. Все на своих местах, даже тряпочки разные подписанные были. Одна для пыли, другая для одежды. А еще разные белоснежные кружевные салфеточки везде были разложены и статуэтки фарфоровые. Я, конечно, не буду тряпочки подписывать. Но ведь умела она чистоту поддерживать. И ведь мне нравилось у нее бывать. Уютно так всегда было. Или вот у Светки. У нее, конечно, все в стиле минимализма. Мне даже иногда кажется, что она где-то в другой квартире свои вещи хранит, так у нее все продуманно и никогда ничего не валяется. Она встает в шесть утра… В шесть утра! И каждый день умудряется полы протирать. Застрелиться можно! А еще Татьяна Викторовна. Ты помнишь, как у нее все документы по папочкам были разложены. Спроси ее среди ночи какой-то документ, так она, не просыпаясь, тебе скажет, на какой полке и в папке какого цвета его взять! Как они так умудряются это все делать? И ладно бы только в бумагах на столе!

Катя в сердцах пихнула кучу документов, лежавших перед ней, и продолжила:

– В личной жизни, мне кажется, все то же самое. Полное захламление и бардак. И как из этого выпутываться, непонятно. И у меня такое ощущение, что уже ничего нельзя изменить, что этот беспорядок – часть меня, и чем дальше, тем больше он меня поглощает. И еще немного, просто сожрет меня всю! Он мне напоминает прямо Бабу-ягу. Сидит, хихикает и ручки потирает, глядя на меня. Костерок развела и воду уже нагрела.Катя потерла руки, скорчила рожу, изображая Бабу-ягу, и закашляла, дополняя создаваемый образ.

Андрей расхохотался, глядя на нее.

– Ну ты даешь! – сказал он через пару минут, утирая слезы. – Слушай, если ты перестанешь в архитектуре работать, то вполне в артистки можешь подаваться, отлично получилось.

Андрей на минуту задумался, потом продолжил:

– Знаешь, раньше у меня было нечто похожее, только в компьютере. Входящий поток документов был очень большим, и я скидывал зачастую документы на рабочий стол. А однажды потребовалось срочно что-то найти. И конечно, в этой куче я не смог это быстро сделать. Подвел всех. Павел Петрович – наш начальник отдела – орал часа два, потом велел прямо при нем создать три папки: «Срочное и важное», «Посмотреть в течение недели», «Полезное», ну а корзина уже была. И стоял у меня над душой, пока я весь завал не разгребу.

И оказалось, что я добрую половину файлов в корзину отправил.

Но вот что еще интересно: мне понравилось тогда мусор в корзину отправлять. Прямо облегчение какое-то. Сказал про это Петровичу, а он в ответ предложил и за другими папками понаблюдать. И оказалось, что для каждой папки состояния разные. Срочная и важная – прямо напряжение хорошее в теле появлялось, словно магнит большой включался. Посмотреть в течение недели – легкое щекотание в носу (так смешно было). А полезности – плечи расправлялись, и дыхание становилось более глубоким и ровным, а еще такое спокойствие внутри, словно знаешь, что за спиной у тебя поддержка есть. И мне тогда в голову мысль пришла: а что если вот так же и в жизни можно свои дела по папкам раскладывать? Представил все дела в виде файлов с разными названиями и стал их по папкам рассортировывать. И все получилось!