Все равно нам полагалось держать в тайне от пациентов бегство Жены Хозяина, чтобы не будоражить их, и хотя истинные причины, стоявшие за ее бегством, вскрылись благодаря мисс Тайлер, нас попросили помалкивать. В один прекрасный день я поднялась к леди Бриггс после кофе, и пока она пыталась испражниться, мы вели обычный заунитазный разговор, и она сказала, что у нее странное чувство, будто атмосфера в «Райском уголке» изменилась – как будто не все в порядке. И хотя я знала, что не должна этого говорить, все же рассказала леди Бриггс, что Жена Хозяина сбежала и открыла конкурирующий пансион со всеми современными удобствами, в хорошем месте и т. д.

– Какая-то странная атмосфера вокруг, сестра, – сказала леди Бриггс.

– Ну, возможно, это потому, что Жена Хозяина ушла от нас, – ответила я.

– Что? – ахнула она.

– Жена Хозяина, Ингрид, или как ее там, она ушла.

– Нет! – в ужасе воскликнула леди Бриггс. – Когда?

– Да, – подтвердила я. – Некоторое время назад.

– Но почему мне никто не сказал?

И я изложила ей всю печальную историю, свою версию, но заставила поклясться, что она не проболтается.

– Она открыла новый пансион под названием «Новый лужок» и переманивает всех наших перспективных пациентов, – сказала я. – Вот почему здесь странная атмосфера.

– О, дорогая, дорогая, это очень плохие новости, – простонала мисс Бриггс, озираясь и пощелкивая. – А Лазарь? (Она имела в виду золотистого ретривера.)

– И Лазарь тоже ушел с ней.

И тогда леди Бриггс закрыла ладонями лицо и заплакала, и я поняла, что ничего у нее не получится, натянула ей панталоны обратно и попыталась развеселить, надув пузырь из жвачки. Как-то раз мне удалось выдуть просто громадный, и она прямо покатилась со смеху, но когда надо, жвачка оказывается слишком жеваной, и пузырь лопнул, облепив мне губы, поэтому я просто пересадила ее обратно на кресло. Она попрыскала себя одеколоном «4711». На миг я встревожилась, не случится ли с ней мини-инфаркт и не позвать ли на помощь, но после нескольких глотков воды она пришла в себя и попросила подать ей коробки с полки. Коробки были набиты старыми документами и фотографиями, которые она любила перебирать в стрессовой ситуации, когда приходил доктор или когда принимала слабительное.

Я растревожила ее и теперь сама встревожилась. Чтобы собраться, прилегла на минутку на ее кровать. Это было в порядке вещей. Леди Бриггс никогда не возражала, чтобы сестры передохнули у нее в комнате. Ей даже нравилось. То же касалось и отдельного телефона, имевшегося в ее распоряжении.

Очевидно, информировать леди Бриггс о бегстве Жены Хозяина и последующих событиях мне не следовало. И хотя я не из тех, кто считает честность лучшей политикой, но, спустившись вниз, я сразу же рассказала остальным, сидевшим за столом, какая я идиотка.

– Леди Бриггс очень огорчилась, узнав про Жену Хозяина и прочее, – призналась я.

– Мы пытаемся оградить от этой информации пациентов, – сказала Эйлин.

– Да, знаю, простите, я думала, ей будет интересно.

– Не переживай, – улыбнулась Эйлин.

– Хозяин не хотел, чтобы она знала, – осудила меня Матрона. – Тебе следовало держать рот на замке, Лиззи.

Должна сказать, в «Райском уголке» все, за исключением Матроны, снисходительно относились к ошибкам, особенно к глупостям медицинского характера, которые, по-вашему, должны бы вызвать порицания, но нет. Сестры и сами пациенты были очень участливы и вообще-то считали оплошности развлечением, хотя и доставляющим неудобства. Когда случалась забавная промашка, все смеялись, а потом наперебой начинали рассказывать нам о своих. Как в тот раз, когда сестра Гвен слишком быстро назвала выигрышные номера в лото, спровоцировав две перепалки и один несчастный случай.