Илья зашел к следователю и первым делом извинился за опоздание. Объяснил, что переехал в другое место, и сообщил свой новый адрес.

– Expensive hotels are no longer affordable for you?28 – съязвил Чок.

– Who just came out of your office?29 – пропустив колкость, спросил Илья.

– Ты его не знаешь?

– Нет. Но я его видел пару дней назад, когда вышел от вас, – и Илья пересказал следователю эпизод в кафе.

Чок слушал, внимательно разглядывая Илью.

– Это Кирилл Иващенко – муж убитой, и вы утверждаете, что не видели его до встречи в кафе?

Илья кивнул, отпив глоток обжигающего кофе, и поставил горячий стаканчик на край стола.

Лицо Чока при этом закаменело. Илья тут же забрал стаканчик, и Чок быстро промокнул отпечаток на столешнице платком, вытянутым из кармана брюк.

– В котором часу вы пришли на свидание?

– Эмм… в девять, без пяти минут. Я уже говорил.

– Экспертиза установила время смерти.

Илья напрягся.

– Ей задушили в промежутке с 20:30 до 20:45

– Значит, я разминулся с убийцей буквально на пять-десять минут.

– И никто не видел, чтобы кто-то входил или выходил, кроме вас.

– А кто видел меня?

– Там напротив дома каждый день сидят торговцы.

Илья допивал кофе, кивая головой.

– Мы опросили ее домработницу. Та никого не видела, но она и ушла в 20:00.

– Да. Ее в доме не было.

Чок глянул на часы:

– Напишите подробно, – он дал Илье лист бумаги и ручку и указал на крохотный столик у стены, – о своей встрече с господином Иващенко, и на сегодня я вас больше не задерживаю.

Илья не сразу узнал фасад коттеджа, где жила Лолита.

Наискосок от него через дорогу, метрах в десяти, стоял небольшой уличный храм с каменной крышей, напоминающий китайскую пагоду. Рядом сидели несколько торговцев, продающих подношения, цветы, травы и сувениры.

Илья заметил одного торговца, который упорно отводил от него глаза. Молодой, около 35 лет, худой и смуглый, в уденге – головном платке, который носят на острове мужчины, завязывая узел на лбу.

– Hello, how is the trade?30

Тот сделал вид, что не услышал, продолжая собирать корзину с цветами.

– Are you a Hindu?31 – Илья слышал, что островные индусы недолюбливают новых эмигрантов из Индии и Шри-Ланки. Между их кланами негласное противостояние. А уж назвать hindu балийца – почти оскорбление.

Торговец стал размахивать руками и ругаться:

– A bulе brengsek!32

Илья пошел дальше по ряду торгующих и вернулся через несколько минут, когда парень успокоился.

– Слушай… я просто спросить, – Илья сунул ему в руку бумажную купюру.

Тот быстро ее спрятал в карман шорт.

– Ты знаешь меня?

Торговец продолжал собирать корзину.

– Я куплю это, – Илья показал еще две купюры.

Торговец наконец посмотрел на него и ответил на индонезийском:

– Господин приходит в тот красивый дом…

Илья закивал утвердительно:

– Когда хозяйку этого дома убили… ты же видел меня?

– Да.

– А кто-нибудь еще, кроме меня, приходил в дом в тот день или вечер?

Торговец наклонил голову, как будто вспоминал:

– Ибу – пожилая женщина, которая работала здесь.

– Ее домработница?

Торговец молчал.

– Продай же корзину!

Парень взял у Ильи деньги и ушел, как будто разговор закончен.

«Наверняка он знает больше, чем сказал», – подумал Илья.

Илья забрал корзину и, подойдя к храму, отдал ее сидящей на скамеечке пожилой женщине с просьбой показать, куда это поставить. Женщина улыбнулась и, взяв его за руку, потянула ко входу. Илья, повинуясь ей, вошел в низенькое каменное пространство храма и остановился у порога.

Женщина, пройдя вперед, поставила его корзину возле алтаря в виде полукруга, который был заставлен подношениями. Взяв цветок из его корзины, она высыпала немного лепестков на огонь и вокруг него, принесла маленькую щепотку Илье и, протянув руку, положила лепестки ему за правое ухо: