Джавад Амирханлы старался не реагировать на поведение жены. Часто, погружаясь в глубокие размышления, он совершал длительные «путешествия» внутри самого себя. Нет, он не думал плохо о жене, да и не мог о ней так думать. Просто, когда он глядел на женщину, которая всеми силами старалась казаться веселой и беззаботной, на ее бледное лицо, запавшие глаза и впалые щеки, его охватывала грусть, ведь это напоминало ему о том, что и он уже был далеко не молод, и большая часть жизни осталась позади. Однако в отличие от жены Джавад Амирханлы не пытался искусственно имитировать жизнелюбие и оптимизм. К сожалению, время, словно невидимый ветер, проносится над людьми, оставляя на лицах свой горький след. И годы уходят безвозвратно.

Ласки жены не трогали мужчину. Он все больше и больше отдалялся от нее. Чувства его к ней давно остыли, и тепло пуховой постели, каждый вечер живописно разложенной женщиной, не согревало его. Холодное сердце не смогут согреть ни теплая постель, ни солнечный свет. Чтобы согреть холодное сердце, солнце должно взойти в душе самого человека.

В молодости Атига была стройной и привлекательной девушкой, и многие богатые и статные юноши предлагали ей руку и сердце. Однако девушка почему-то приняла предложение молодого ученого, который когда-то уже был женат. Дело в том, что Джавад Амирханлы рано потерял свою первую жену, которая скончалась при родах. Смерть жены и ребенка потрясла его, однако, как говорится, время лечит. Через некоторое время жизнь вошла в свое привычное русло, и известный в научных и общественных кругах прославленный ученый теперь шел по жизни вместе со своей второй супругой, Атигой. В первые годы совместной жизни они любили друг друга пылко и страстно. Многие друзья и знакомые считали их счастливой парой, но через какое-то время отношения между ними стали охладевать. Чувства, связывающие их друг с другом, постепенно разрушались, словно ржавая цепь. И причиной этому, по-видимому, была неспособность Атиги иметь детей.

Люди, многие годы живущие друг с другом под одной крышей, особенно супруги, часто понимают друг друга без слов, достаточно лишь знака или намека. Джавад Амирханлы чувствовал, что женщину, с которой он долгие годы разделял постель и кров, мучила не только опасная и ужасная болезнь, но и что-то другое, не подлежащее объяснению. В последнее время он стал замечать некоторые странности в поведении жены, и одной из этих странностей было вновь обострившееся в ней чувство ревности. Хотя супруги по-прежнему старались тепло относиться друг к другу, в действительности же между ними уже давно установились холодные отношения, словно они вели между собой тайную войну. Теперь их разделяла незримая ледяная стена, которую они не в состоянии были разрушить.

Атига не хотела поддаваться страданиям и боли, она пыталась вернуть молодость, хотела смеяться, путешествовать, любить и быть любимой. Однако радужное настроение длилось недолго. Тяжелый недуг вновь овладел ее телом. Лицо ее, еще недавно излучающее солнечный свет, вновь стало хмурым и холодным. По-прежнему гордая, она не стонала и не жаловалась, испытывая при этом невыносимые муки. Несчастная женщина часто застывала посреди комнаты и, прищурившись, глядела в одну точку. Она часами упорно молчала, и Джавад Амирханлы знал, что таким образом она пытается наказать его. Это огорчало его, и он искренне жалел больную жену.

В тот день Атига, словно статуя, вновь застыла посреди комнаты.

На этот раз мужчина не выдержал, встал с кресла и медленными шагами подошел к жене. Подняв женщину на руки, он осторожно положил ее на кровать, затем страстно стал целовать в холодные губы. Перед его глазами постепенно стала оживать та, прежняя Атига, такая страстная, чувственная и желанная. Слегка сжимая ей грудь, он продолжал целовать ее. Теперь в его объятиях была не увядающая, словно осенние листья, супруга, а пламенная, пылающая страстью женщина…