Учитель Виталий обратился к Стиму:

– Ну, Стим, рассказывай, что ты чувствовал?

– Вы знаете, Учитель, такого переживания я не испытывал уже довольно давно, – начал говорить Стим. Видимо у него во рту пересохло, поскольку он несколько раз проглотил слюну перед началом ответа. – Я как бы раздвоился. Одна моя часть была в ужасе. Да и сейчас еще немного в нем. Иваноби умудрился создать такой поток, что находиться в нем до чертиков страшно! Чувствуешь, что смерть твоя пришла: ведь он так убедительно собирался меня разорвать на куски, да и посыпать матом потом, чтобы не срослось! Да и оглох я на самом деле немного! Иваноби, я перед тобой преклоняюсь! Ты – гений! Я чувствовал, что во мне все вскипает, все пытается противиться такому натиску. Появляется злость в ее первозданном виде, она пытается влиться мне в кровь. А стою, словно перед настежь открытым окном в момент шквалистого порыва урагана, сметающего все преграды напрочь. И в этом всем есть такая силища, что ей можно, замерев, наслаждаться! Что и делала моя вторая половина! Она просто кайф ловила от всего этого! Она-то уж точно знала, что все не по-настоящему! Хотя, скажи честно, Иваноби, ты на меня на самом деле не обижаешься за что-нибудь?

Последняя фраза так разрядила несколько напряженную после необычного упражнения атмосферу на занятии, что вся группа, и верзила Иваноби затряслись в приступе смеха. Учитель Виталий – профессор психологии, пытавшийся на своих занятиях дать возможность ребятам почувствовать заложенные в них стереотипы, и строивший свои занятия в увлекательной практической форме, смеялся вместе со всеми.

Слезы выступили от смеха у Стима, и он их вытирал изредка пальцами, делая при этом вид, скорее машинально, что поправляет свою прическу – короткий «ежик» немного волнистых черных волос, который он каждый день укладывал феном. Его лицо вполне можно было назвать обычным, но оно почему-то задерживало на себе внимание. Создавалось впечатление, что оно знакомо. Может быть, он просто был похож на какого-то известного человека? Но никто конкретный на ум так и не приходил.

Смеялся Кубер – немного грузный парень, повернутый на компьютерах, бывший хакер. Да что там бывший! Хакерами не становятся. Ими рождаются. Вступив на этот путь уже никогда нельзя с него сойти. В том смысле, что он всегда теперь стремился залезть в самую сердцевину, причем самым нетривиальным способом. Желательно запрещенным. Глядя на его хитроватые карие глаза, никогда не было ясно, что у него на уме. Хотя в целом лицо его казалось довольно добродушным, как и всех немого полных людей. Лицо его еще больше могло выдавать полноту, если бы не волнистые длинные волосы до плеч, которые уравновешивали пропорции.

Очень интеллигентно, как впрочем всегда, смеялся Граф. Высокий симпатичный парень, обладатель светлых волос и лица, производивших на всех одинаковое впечатление. Сразу казалось, что его владелец – человек знатного рода и очень утонченного вкуса. И как только ему в простой семье заводских рабочих умудрились дать имя – Евграф? Наверное, таким именем и определили необычную судьбу. Ведь он, как и все остальные в этой группе, сумел пасть в САД. И сразу стал там Графом. В этой среде такое возможно. Здесь никто не смотрел на материальное положение, такой категории как будто не существовало. В любой другой ситуации Граф имел бы все шансы стать бедным отщепенцем из далекой провинции. И он прекрасно понимал и ценил тот шанс, который подарила ему судьба, определив его в САД, выбросив шесть-шесть на волшебных кубиках фортуны.

Стоял теплый июньский вечер. Занятия в САДу проходили круглый год. И каникул практически не было – так, только небольшие перерывы на несколько дней. Иногда неделю. Все объяснялось тем, что практически все программы требовали полного погружения в них. И все каникулы все равно были заполнены разными занятиями и практиками.