– Почему сала не ешь? – строго спросила бабушка. – Вот Очколясы так все едят!

– Так-то ж Очколясы. – Ответил я и встал из-за стола.

– Пойду, погуляю, – сказал и вышел.

Уроки не заданы, ведь в школе он был всего два раза. Было четыре часа дня. В садике, в кроне высокой груши-дички, шумела листва, лениво чирикали воробьи. На дороге за забором сонно прогрохотала телега, подняв тучу пыли. В атмосфере стоял пряный аромат осени. Пожелтевшая листва на грецком орехе колебалась в дуновениях ветерка, призывая к сбору плодов. Кожура на большинстве орехов потрескалась, пришло время собирать плоды. Там на ветке, в кроне ореха, мелькнул оранжевый комочек. Я присмотрелся и увидел рыжую белку, нервно запрыгавшую с ветки на ветку.

Я запустил в нее орехом. Мое путешествие закончилось на огороде, туда вскоре вернулась бабушка.

– Бери лопату и подкапывай! – скомандовала бабушка.

Я сказал в ответ:

– Нет, не могу. Я так наелся, что будет заворот кишок.

– Вот лодырь! – недовольно поругала меня бабушка, – Тогда иди и не мозоль глаз моих.

Я быстро ушел с огорода.

На следующий день утром, по дороге в школу, я снова столкнулся с девочкой. На ней форма в виде маленькой гувернантки. Такую форму я видел в дореволюционных книжках с картинками, которые находил на чердаке дома.

Белый передник на коричневом платьице особенно подходил к ее двум косичкам с бантами. Она несла большой портфель.

– Здравствуй! – тоненьким голоском, подражая взрослым, поздоровалась она.

Тебя Валик звать? – спросила она.

– Валик, а тебя ж как? – я в школе слышал ее имя, но не запомнил.

В классе заметил, что она сидит возле стены с рыжеволосой девочкой.

– Меня звать Шура, – сказала она, взглянув на меня серыми огромными и чуть раскосыми глазами. Ее красиво очерченные брови были длинными и чувственными, слегка припухлые губы приветливо расплылись в улыбке.

– Так ты в школу? – авторитетно спросил я.

Девочка опустила глаза и пискнула:

– В школу.

– Ну тогда пошли вместе.

До самой школы шли молча. Возле школы мальчики увидели их вместе и понеслось:

– Жених и невеста, тили-тили тесто, жених и невеста!

Я и Шура покраснели до ушей. Каждый из нас твердо решил больше не ходить вместе в школу.

Утро. Воскресенье. Моя мама уехала с яблоками на базар в Киев. Бабушка, как всегда, вертелась у печки.

Солнце яркими, еще розовыми лучами проникает в комнату. На душе у меня тоскливо и одиноко.

Увы, село отвернулось от меня, вернее его половина. Полнейший бойкот со стороны детей, ибо ходят слухи; что дом Ольга Андреевна построила за колхозные деньги; «… и виплодила байстрюка». Хоть и боялись ее и одновременно уважали, но дети дружить со мной не хотели. Друзей не было. Утро, тоска, хочется игр и развлечений со своими сверстниками. И я решаю пойти в гости к своим двоюродным братьям. Я встал, надел свои неизменные вельветовые шорты с одной шлейкой-подтяжкой. Рубашку и пиджачок на одной пуговице, черевички, и сказал бабушке:

– Я до Бабченка Коли.

– Скажи, пусть там тебя накормят! – строго приказала бабушка. Мама Бабченка Коли была средней дочерью Евгении Лаврентьевны, а мне приходилась тетей Ганей, так ее называли знакомые дети ее сыновей Бабченка Коли и младшего Шуры. Она работала в колхозе дояркой, и сегодня в воскресный день у нее был выходной.

Я вышел на улицу. Солнце светило прямо в лицо, по радио разносилась песня: «Вставай страна с рассветами на встречу дня…».

И солнце, и песня, и радость бытия прогнали меланхолию одиночества, а с ними вселилась и вера в собственные силы. Вливалась во все мое естество непередаваемая бодрость и энергия. Казалось, что дорога проходит мимо величественных зданий Московской улицей. И это утро, и рассвет, и песня были так близки моему, возникшему вдруг, настроению, что, особенно остро, хотелось поделиться своими ощущениями с друзьями, которых не было. Хотелось поделиться с друзьями, которые поняли бы меня и разделили со мной ощущение радости жизни и гармонии бытия, но жизнь вносила свои не преодолимые коррективы. И мне, не искушенному еще в перипетиях жизненных препятствий, предстояло разобраться в хаосе взаимоотношений между людьми, детьми и взрослыми, женщинами и мужчинами, жизненного бытия…