– Да… Что-то я вскипел… Конечно, вы… это, филолог, я в курсе, из учительской семьи, да… вы лучше понимаете! А есть ведь у меня поэма… И довольно большая! Проза есть очень хорошая, очень интересная, писал для себя заметки, но… наберётся на книгу, да! И даже две книги можно опубликовать, да… прозы и поэзии! Разумеется, надо подумать…

– Давайте подумаем вместе, раз вы сегодня нашли время, заглянули ко мне собственной персоной! Чашечку налью еще, да?

А ещё через сколько-то чашечек и часа времени Алина выпроваживает-провожает гостя до двери. Умиротворенного, напоенного сполна чаем с лимоном и лестью. Договорились в общих чертах о совместной работе над книгой, рабочее название – «Избранное». Эх, было бы только, из чего выбирать!

Алина бодро ерошит каштановую модную стрижечку: да нет, Белянкин – неплохой дядька. И в городе пользуется уважением… но вот графоманит, как оказалось, масштабно. Так, может, проза у него и правда интересная, об интересных по крайней мере вещах? Работы, в общем, будет навалом, особенно со стишатами, конечно… «конечно, вишня уж сошла»!! Жесть. Но она не может позволить себе засветиться в книжонке, над которой будут ржать дорогие коллеги, например! Умница Танька, вон её стол слева, первая… Редактуру надо делать качественно, красиво. И не бесплатно ведь!

Еще был приятный моментик в их посиделках с Василием Васильевичем. Позвонила дочка, доложила, что идет делать «домашку» к подруге, с физикой у нее какие-то «непонятки». Седеющие брови Алининого стихотворца-спонсора так и затрепетали, театрально взмыли вверх:

– Удивляюсь, что дочка такая уже большая, физику учит! А вы – просто юная Дюймовочка! Прекрасно помню, да, когда мы с вами знакомились, я принял вас за старшеклассницу! Поверьте на слово!

А Дюймовочке ведь немало… ох, немало лет уже! Даже неохота думать сколько! В общем, неизвестно ещё, кто кому больше лапши на уши повесил.

В шаге от офиса на Воробьева вывалился, бессмысленно улыбаясь, массивный, седоватый… а, главврач «Кавказской здравницы», виршеплёт этот! Увидев его, сфокусировал взгляд, что-то бормотнул, затопал по коридору. Сама Алина выглянула из-за двери, в джинсах, в серой, крупной вязки кофте из тех, что именуют старушечьими. А на ней и такое чудо-юдо выглядит мило и молодёжно! Да, неравнодушен он к этой нежноголосой красоточке, командирше очень даже толковой. Лет десять назад здесь, помнится, восседала дама больших габаритов и силы голоса, вот у кого надо было чаями угощаться, старичок! Очень она к Воробьёву благоволила и, главное, по возрасту подходила… И, как известно, окончательно угробила «Черноморские вести», дурища. А вот Алинкин еженедельный «Курьер» держится на плаву, и достойно держится!

Воробьев, одной рукой чуть приобняв Алину, проходит к своему местечку у столика с электрическим самоваром:

– Так прочитала мою рецензию на книгу Географического общества, послал по электронке? Ну и?

– Замечательная, как всегда! Но пойдёт где-то в следующем месяце, не привязана ведь к конкретной дате. Устраивайтесь, Олег Сергеевич! Вон ваша кружка, печенье берите… А я на минутку займусь компьютером, хорошо? Кое-что сейчас надо быстро сделать.

Но Воробьев достает из рюкзака книгу, мол, первое издание у него уже имеется. В этом, третьем, полиграфия выше всех похвал, просто отменная, и фото шикарные… Презент!

Алина умница, в книгах разбирается. Видно, что рада:

– О, от такого библиофила такая роскошь! Не жалко? Спасибо…

Действительно, библиофил в третьем поколении, к книгам больше трепета, чем даже когда-то к дочери. Которая, понятно, выросла, вышла замуж за итальянца, исчезла с горизонта напрочь… А девчонкой с подачи матери подкалывала его за «книгоманию» в открытую! «На макулатуру денег не жалко, а мне на новую курточку жалко?!» Ну и фиг с ней, с её мамашей, освободился от всяких «уз» давно! Но вот если бы такая барышня, как Алина…