Но я не мог этого сделать. Я не мог этого сделать языком, да, но и не мог этого даже сделать, сказав про себя. Вот в жизни каждый может разговаривать внутри сам с собой. Но в тот момент я даже этого не мог сделать.

Но сознание того, что со мной происходит, было. И это страшное чувство. И вот эта волна поднималась по мне все выше и выше. Я понимал все, и я хотел рукой к кому-то дотянуться, но не мог, у меня не хватало сил.

Это очень страшное чувство, – какого-то ужаса, смешанного с отчаянием, безысходностью, безвыходностью. Это очень страшная смесь чувств.

И когда это дошло до моей головы, я увидел себя со стороны. Это все происходило возле подъезда. Я увидел себя со стороны, потому что стоял над собою. Я не помню своего тела, которое бы стояло, просто я видел. И видел под собой себя, лежащего.

И я понял, что это уже не предсмертное какое-то состояние мое, а я понял, что уже на 100 процентов мертв. Все, вот он я, лежу. А вот она, моя душа, стоит.

И сначала я не сильно испугался. Было такое чувство, просто интереса, что ли. Оглядываюсь, вижу мир, а я уже в каком-то другом состоянии. Но потом случилась так. Я как бы опять оказался в своем теле и лежал на боку. И тут стало происходить самое страшное.

Это была ночь. Мокрый асфальт подо мной. И этот асфальт вдруг стал становиться подо мной прозрачным. Это было что-то похожее на высохшую землю. Вот когда земля высыхает, на ней появляется потрескавшаяся корка. И посреди этой корки появился такой красно-раскаленный свет.

Жара я не чувствовал, но понял, куда я иду. Я понял, что подо мною открывается ад. Вы не представляете, какое я испытывал чувства страха. Я не знал, что делать.

Я лежал на боку, ноги были подогнуты. И я начал медленно-медленно погружаться туда. В этот момент я пережил очень страшные чувства. Все это происходило, по моим ощущениям, около минуты (когда я начал туда опускаться). И за эту минуту перед моими глазами пролетела вся жизнь (плачет).

Я понял, как вокруг все тленно, насколько все это незначительно относительно вечности, в которую ты идешь. Я не испытал никаких физических мук, не ощущал жара, но я подумал: «как я мог на такую ерунду променять свою жизнь?»

Знаете, сознание настолько работает в те минуты! Мне кажется, что когда человек еще жив, находится в теле, он не может так рассуждать о жизни. И в те минуты я так сожалел о том, что не отдал свою жизнь Богу, что не посвятил себя Ему, что жил такой жизнью – поганой.

После того, как примерно одна треть моего тела ушла под землю, внизу я увидел глубокий-глубокий обрыв. И стены в том обрыве были раскаленно-красного цвета. Жара я не чувствовал. Я почувствовал две вещи. Я услышал дикий гул криков тысяч или миллионов голосов. Все это сливалось в один звук.

Я не слышал там криков: «помогите!», не различал женских и мужских криков. Там стоял просто такой далекий-далекий гул, который так глубоко находится. И второе, что я почувствовал – это ужасный запах. Этот запах нельзя передать. Я не знаю, как его описать, но это… только одно слово подойдет: «смрад». И запах смерти, запах ужаса.

Я даже не могу слов подобрать, пока вы это не почувствуете… не дай Бог вам это почувствовать, даже на секунду.

Я пытался в это время кричать, я уже не хотел вернуться к жизни, я не хотел только попасть в ад. Я хотел зареветь, закричать Богу: Иисус, помоги! Но я этого не мог сделать. Мне как будто рот зашили, что ли.

Я все чувствовал, соображал. Я мог прекрасно видеть, у меня ничто перед глазами не расплывалось, но я ничего не мог выговорить. И в этот момент я даже про себя не мог помолиться Богу.