Он подумывал о том, чтобы жениться на ней самому и воспитать Ноелани. Маленькое двухлетнее создание уже называло его папой. Но Нанеки слишком любила своего Пени Капуакеле. И даже мертвый он всегда будет рядом. А Джаред никогда не женится на женщине, у которой была большая первая любовь. Он понимал, как это может отразиться на браке. Он знал, как это отразилось на браке его родителей.

Джаред нежно поцеловал Нанеки в губы, потом повторил более решительно. Подхватив женщину на руки, он поднялся и начал подниматься по лестнице, чтобы отнести ее к ней в спальню. Там он опустил ее на кровать. Нанеки через голову сняла свою муумуу, единственную одежду, бывшую на ней, и кинула ее на деревянную спинку в ногах кровати. Легла на спину и призывно вытянулась, прикрыв черные глаза. Ее полные губы были слегка приоткрыты.

Быстро сбросив с себя одежду, Джаред лег к ней на узкую кровать. Когда он губами снова нашел ее губы, то провел рукой по шелковистой коричневой коже, которую так хорошо знал, по большим, полным грудям, а потом его рука спустилась к узкой талии. Нанеки была крепкого сложения, сказывалось то, что она уже много лет постоянно плавала в океане. Поэтому можно было не переживать, что его сильные руки вдруг невзначай сделают ей больно. Она очень подходила ему. А сейчас ждала, раздвинув ноги, чтобы он сразу в нее вошел.

И приняла его в себя целиком без остатка. Джаред сдерживался изо всех сил до тех пор, пока она первой не достигла пика наслаждения, а уж потом дал себе волю. Выплеснув свою страсть, он рухнул на нее. Его голова легла ей на плечо.

– Тебе нужно сполоснуться, – тихо сказала Нанеке, проводя кончиками пальцев по его вспотевшей спине.

Промычав что-то нечленораздельное, Джаред перекатился на спину, увлекая Нанеки за собой. Теперь она лежала на нем. В комнате стояла невыносимая жара. Через открытые окна помещение заливало послеобеденное солнце. Воздух был неподвижен, ни ветерка. Надо было отвести ее в какую-нибудь пустующую комнату на другой стороне дома, в одну из тех, куда солнце смотрит по утрам, а после обеда в них стоит прохлада.

Нанеки никогда не спрашивала его о том, почему он не занимается с ней любовью в своей собственной спальне, которая располагалась напротив. Джаред был рад, что ему нет нужды защищать свое право на уединение. Очень не хотелось оказаться в ситуации, когда нужно просить женщину освободить его постель, после того как он закончил с ней, но любовь к одиночеству вскоре вынудит его так поступить. Для него было намного проще выскользнуть из постели после всего и уйти, оставив женщину.

Когда Нанеки отправилась в ванную, Джаред задумался, не связано ли это желание уединиться с теми ужасными кошмарами, которые иногда заставляли его рыдать по ночам. Похоже на то. Ему никогда не хотелось с кем-нибудь поделиться этими живыми воспоминаниями.

Джареду казалось, что женщины, которых он знал прежде, не относились к нему как к настоящему любовнику. Он приходил к ним только тогда, когда испытывал вполне определенную потребность в них и никогда не привязывался к ним. Он был осторожен в выборе, не имел ничего с девственницами и обходил стороной публичные дома, заботясь о своем здоровье. Вдовы – вот был его главный выбор. Да еще известные своим беспутным поведением дочки некоторых знакомых, которые привыкли получать то, что хотели. Ничто не приводило его в ярость так, как насмешка, и ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем демонстрация женщине, что с Джаредом Буркеттом шутки плохи. Он считал, что ему очень повезло в том, что никакой женщине не удалось обрести над ним власть. Джаред знал, что любовь может сделать с мужчиной, насколько разрушительной она может быть.