Вана-кан бежал вниз, весело перепрыгивая через ступеньки:

«Пройдет ещё совсем немного лет, я стану старшим слугой, и моё имя будет Вана-ках! Как это будет здорово!»

Он не только прибежал раньше старшего слуги на склад, но даже успел отдышаться и сделать вид, что ждёт уже давно. Работы впереди было много. Приближался праздник Лакка – бога урожая и плодородия. Предстояло принять от крестьян обоз с провизией, разложить всё по складу, проверить и просмотреть все запасы. Только успевай поворачиваться!

Солнце, как всегда ослепительно-яркое в разгаре обычного жаркого дня, заливало тяжёлым зноем всю площадь. Только храм, расположенный в центре огромного кольца, образованного стеной, стоял неприступной для жары твердыней. Внутри царил полумрак, и чем дальше уводили гулкие коридоры боковых проходов, тем прохладнее становилось. Храм состоял из множества примыкающих друг к другу зданий, вознося свои отвесные, ослепительно-белые древние стены на сотни шагов вверх. И где-то там, далеко наверху, эти мощные, многометровой толщины стены, переходили в немыслимое количество переходов, шпилей и башен, которые словно пронзали синее небо.

Караван с продуктами из деревни медленно прополз через узкие северные ворота стены. Прогрохотав деревянными колесами по каменным плитам площади, он остановился возле открытых ворот храма. Люди, как муравьи, засновали вокруг каравана, перенося всё доставленное в глубокие прохладные погреба. Смуглые слуги, едва прикрытые набедренными повязками, подхватывали мешки и кувшины и исчезали в тени узких коридоров, ведущих в глубокие подвалы. Несколько погонщиков, которым было разрешено войти во двор с караваном, сбились в кучку и с восторгом взирали на огромные здания храма. Редко кому выпадала честь попасть внутрь двора в обычные дни. Только по праздникам одни из четырех ворот в стене открывались настежь, пропуская простой люд на церемонию поклонения богам.

Солнечный свет пробивался внутрь храмовых галерей где-то далеко наверху, отражался от высоких потолков, и не давал темноте поглотить всё вокруг, не более того. Широкие, отполированные тысячами босых ног за многие сотни лет ступени, вели всё ниже и ниже в просторные складские комнаты. Склады были разные. В тех, куда Вана-кан уже мог входить, хранились продукты, напитки и нехитрая утварь для слуг. Сколько ещё всего скрывал храм, в лабиринтах своих коридоров, он не знал. Но настанет день, и он закончит очередную ступень своего обучения. Пройдя посвящение, он получит новый статус, и тогда храм откроет ему очередную часть своих тайн.

Пустой караван выкатился обратно за ворота, тяжёлые толстые створки медленно закрылись. Огромная площадь снова опустела.

Закончив укладывать ряды мешков и кувшинов, слуги потянулись к себе в боковые комнаты, где они жили. Теперь можно немного передохнуть, а после ужина настанет время для учёбы. Младшие жрецы, как обычно, будут вести уроки. Счёт, письмо, история и изучение молитв – кажется, ничто не сможет нарушить этот устоявшийся веками порядок. А потом, в конце дня, усталый Вана-кан с удовольствием вытянется на своей циновке, закроет глаза, и сны унесут его высоко-высоко над этим миром. Прохладная ночь снова раскроет свое звездное покрывало. Он снова будет летать между облаков и звёзд над невиданными землями и морями. Будет говорить с богами, и боги будут говорить с ним.

* * *

Аркадий Александрович Кирсанов оказался невысоким говорливым старичком, на вид лет шестидесяти с хвостиком, типично-профессорской внешности: серый, видавший виды костюмчик, рубашка в непонятную полоску и узкий чёрный галстук, который никак не ограничивал расстегнутый на две пуговицы ворот. Впрочем, одной верхней пуговицы не было на месте видимо уже давно, а вторая висела на одной тоненькой ниточке. Седая академическая бородка придавала ему вид степенного учёного мужа. Но стоило ему заговорить, а говорить он очень любил, как налёт многозначительной важности таял без следа.