– Очень хочу! Я буду у Вас через полчаса, – Уже на ходу он одевал дорогое кашемировое пальто с пятном, напоминающем ему о невероятной встрече, – Я скоро! – Только осторожно, не стоит торопиться слишком, – Эти слова он скорее уловил сердцем, чем услышал, он будет предельно осторожен и внимателен, только бы понять подойдут ли стихи, написанные Алиной к музыке, услышанной им сегодня…

А мне бы записать мелодию стихов,

Чуть уловив волнение созвучий,

Как будто я ищу букеты тех духов,

Которых не найти божественней и лучше.

Как краску или мёд, в них капаю слова,

А может быть вина, и будет чуть пьянее,

И кружится слегка от счастья голова,

Но целовать ещё я, всё же, не посмею…

Одна или с тобой, стою среди небес,

И чувственнее стон, и сладостнее губы,

По ниточкам следов я прихожу к тебе,

Мелодией стихов, а может просто чудом.

***

Вот теперь, Бог Мудрости и покровитель искусства, Велес мог быть спокоен, даже риск уговаривать Мару, стоил результата! Зато Веста – умница, конечно она не могла упустить такой случай, поучаствовать в истории новой любви! Вот теперь пусть всё будет так, как суждено, и никак иначе.

Над полем висели фиолетово-свинцовые тучи.

Вся тяжесть невыносимых страданий, бесплодных ожиданий и многолетних поисков скопились в этих тучах. Огненный стрелы смертельных молний из края в край пронзали и без того сжатое пространство… Седая ведьма в оборванной тунике, сером измызганном плаще стояла у края поля. В её руках была чаша с живительным снадобьем, и с молниями, держащими её связь с Богами. И она уже точно знала, что, если не найдёт того, кто нужен ей больше жизни, кого ищет она уже несколько столетий, одна из этих молний пронзит её, не оставив больше сил для жизни, и уже никто и никогда не сможет отличить её останки от тех, что появились на этом поле во время жестокого боя, и которые благодаря её колдовству стали видны. Прямо у её ног на белой бязи призрачного апрельского снега (месяц снегорон) лежали два воина, пронзившие друг друга копьями, так, будто не видели они с кем воюют, не понимали, где враг, их расщеплённые щиты поскрипывали, шатаясь на древках копий, ветер подхватывал этот скрип и с завыванием разносил его по всему полю. Крики воронья вторили ветру, словно обрадованные нежданной добыче. Уж они то знали всё, что тут было… но ведьме нужно было знать больше. Она искала того, кто пришел к ней когда-то во сне, оставив после себя вкус счастья, и исчезнув, как в тумане, в смертельном зелёном мареве боя. Она тогда лишь успела запомнить его зелёные глаза, глядящие прямо в мутное небо и красную от растёкшийся из рубленной раны крови, да перелив драгоценных камней наборной рукояти дорогого булатного мечи, пронзившего того, кто должен был стать её судьбой… Ведьма сделала ещё несколько шагов по полю… Рядом с головами погибших ратников валялись заржавевшие шлемы, так и не спасшие своих хозяев… Обломки стрел были самой большой опасностью, потому что они кругом валялись, торчали из тел, и можно было пораниться так же легко, как если бы они летали тут, как во время боя. То тут, то там виднелись воины с отрубленными ногами, так часто делается в сражении, врагам отрубают ноги, чтобы долго с ними не возиться, и те погибают от потери крови и терзающей боли, но многие из них продолжали драться уже после получения жутких ран, эта битва была жестокой и кровопролитной на самом деле…