– Дюжая бесовка… – и непонятно было, поругал он внучку бабы Лиды или похвалил. – айда-пошли!..
Глава 4
В Верхоречье выехали ранним утром.
Шоссе, по которому они мчались, словно вытекало из янтарного нутра восходящего солнца. Отец, бормоча проклятия, старался удержать на носу солнцезащитные очки со сломанной дужкой. Немного помучившись, сказал:
– Очередное фуфло.
Очки полетели в окно.
«Миллион сто пятые!» – иронично подметил про себя Айнур и, порывшись в рюкзаке, достал свои.
– На.
– Издеваешься?
– С чего взял?
– Сравни свою «репу» с моей.
– Ну.
– Что – ну? Говори полно! – раздражаясь, велел отец.
– Ну, твоя «репа» больше, – отчеканил Айнур.
– Вот и всё.
– Что – вот и всё, говори полно! – передразнил Айнур.
– Вот и всё, надену – им кирдык придёт.
И правда, ни одни очки не служили отцу больше недели. Или сам ломал, или кто-нибудь другой, ненароком сев-раздавив, уронив-наступив.
– Сломаешь – другие купишь.
– Купишь кукиш. Убери.
– Ну и щурься, как китаец.
– Нам, татарам, всё равно, – пробормотал отец и включил радио, давая понять, что разговор закончен.
Айнур покосился на застывшую в одной позе мать. Она делала вид, что спит. Веки слегка подрагивали.
«Притворяется. Сначала фазер, теперь мазер, в игнор меня пустили. Ну и ладно! – обидевшись, Айнур откинулся на сиденье. Полез в рюкзак за сотовым. – Зашибись! Ещё лучше!..»
– Пап, я мобилу дома забыл.
– Я рад… честно, рад!
– Ты предсказуем.
– Даже не пытаюсь быть оригинальным.
– Па-а-ап…
– Что?
– Симпл… ничего. – Айнур хотел попросить айфон, но передумал, представив, с какой миной тот его даст, если даст вообще.
Чтобы прогнать досаду на родителей и как-то развлечь себя, начал перекидываться от одного окна к другому. Справа проплывали стройные ряды высоченных пирамидальных тополей, которые плотно прижимали к себе ветки и усердно тянулись заострёнными макушками ввысь, стремясь зацепить облака. После отряда тополей пошли волнующиеся от ветра пшеничные поля. Айнур торопливо переметнулся к левому окошку, зная, что увидит озерцо, на котором в прошлом году рыбачил с родителями.
Тем летом мама была собой. На рыбалке варила уху, много говорила, смеялась и пела. До того, как «высохла», она всегда пела, особенно в машине. Почему-то именно в салоне автомобиля на неё нападал кураж: она смешила сына и мужа, пародируя кого-нибудь из популярных певцов, или пела по-настоящему – красиво, вольно. Иногда Айнур с отцом пробовали поддержать её, но папа так фальшиво гундосил, а Айнур жидко блеял, что исполнение в три голоса всегда заканчивалось дружным хохотом.
«В Ленинградской области волки научились спасаться, уходя в „Заказник“, где охота запрещена. Специалисты такое поведение считают осмысленным», – сообщил диджей радио «Маяк», а дальше захрипел Высоцкий: «идёт охота на волков, идёт охота…»
– Где Ленинградская область? – спросил Айнур, поймав в зеркале папины сощуренные глаза.
Тот, на секунду перекинув напряжённо-сосредоточенный взгляд с дороги на него, нехотя ответил:
– Раньше Санкт-Петербург назывался Ленинградом.
– По Питеру бегают волки?
– Не пори чушь, сказали же – «в области». Где леса, там и бегают.
– А возле Верхоречья есть лес?
– Есть.
– А речка?
– «Репу» включи! Верхоречье…
– Точняк! А что ещё есть?
– Горы.
– Горы?
– Не Гималаи, конечно, но… смахивают на горы.
– А волки?
– Есть волки? – переадресовал отец вопрос матери.
Айнур, приподнявшись, посмотрел на неё. Она пожала плечами.
Сел на место. Уставился в окно, а там – ярко-жёлтое море. Захотелось выскочить из машины и побежать, петляя между тонкими зелёными ножками, расталкивая овальную листву подсолнухов, вымахавших в рост человека.