Святитель Игнатий Брянчанинов пишет: «То, что совершается с нами по Промыслу Божию, всегда преисполнено величайшей премудрости и благости, совершается по существенной надобности для существенной пользы нашей, отнюдь не для удовлетворения нашему любопытству или какому мелочному, недостойному Бога, нашему побуждению. По этой причине … весьма редко вводится человек в чувственное видение духов. Богу благоугодно, чтобы служитель Его пребывал постоянно в величайшем благоговении перед Ним, в безусловной покорности к Нему, в безусловной преданности Его святейшей воле. Всякое нарушение этих отношений неблагоприятно Богу, и налагает на нас печать гнева Божия. Легкомысленно покушающиеся нарушить порядок, установленный Богом, и вторгнуться самовольно в то, что Богом сокрыто он нас, признаются искусителями Бога, и изгоняются от лица Его во тьму кромешную, в которой не светит Свет Божий»(5, т3, с15) из сказанного ясно, что ожидает всех многочисленных адептов неправославных мистических учений, дерзающих самовольно установить контакты с невидимым миром.

Это свидетельство особенно важно в свете нашей темы – анализа мистической практики восточных учений, которая (в закамуфлированном виде) просочилась даже в психотерапию, медицину и спорт ввиде различных «развивающих» тренингов. Эти тренинги составляют основу множества ныне существующих «центров саморазвития». Достаточно указать на всем ныне известный аутотренинг, высшие ступени которого буквально копируют методы раджа-йоги, использующие на всех этапах варианты метода визуализации. Можно вспомнить некий центр «по развитию эйдетической памяти, где под термином эйдетизма скрывается то самое «мечтание» (или «тренинг воображения»), о котором святые отцы писали: «это мечтание как бы мост какой для бесов» (8, т.5, с. 272).

2. О тех, кто способен чувственно видеть духов.

Святитель Игнатий пишет: «Мысль, что в чувственном видении заключается что-либо особенно важное, ошибочна. Чувственное видение, без духовного, не доставляет должного понятия о духах, … очень удобно может доставить понятия самые ошибочные, и их то наиболее и доставляет неопытным и заряженным тщеславием и самомнением. Духовного видения достигают одни истинные христиане, а к чувственному наиболее способны люди самой порочной жизни» (5, т.3, с 19). Святитель перечисляет тех, кто способен видеть духов и находиться в чувственном общении с ними. Этот список составляют:

•      Волхвы, отрекшиеся от Бога и признавшие богом сатану;

•      Люди, предавшиеся страстям и для удовлетворения их прибегшие к волхвам, при посредстве их вступившие в явное общение с падшими духами;

•      Люди, истощенные пьянством (вспомним белую горячку) и развратной жизнью;

•      Подвижники, впавшие в самомнение и гордость (сюда можно отнести всех йогов и оккультистов, ибо многие из них не пьют и не развратничают, ведут внешне чистую жизнь, но при этом исполнены весьма большой гордыни),

•      Люди, способные к общению по своему естественному сложению (от природы);

•      Люди, которым духи являются по поводу какого-либо особого обстоятельства в жизни; (5, т.3, с 19)

Последние два случая не подлежат порицанию, но, как указывает святитель Игнатий, нужно приложить все усилия, чтобы выйти из этого положения, как весьма опасного (там же). По божией воле духи являются только во время крайней нужды, «с целью спасения и исправления человека» (5.3.18), и там, что их явление не может иметь вредных последствий.

Среди прочих способов общения с падшими духами, святитель указывает магнетизм, который, в значительной степени, идентичен сегодняшней практике экстрасенсов и «телецелителей» типа Кашпировского. Такое общение, свидетельствует Игнатий, всегда причиняет крайнее душевное и даже умственное расстройство» (5 т. 3 с.19). Из современных форм общения можно вспомнить контакты с НЛО, следствием которых является различные психические расстройства, изменения личности, распад семей, самоубийства. Те же последствия обнаруживаются и в людях, увлекающихся спиритизмом, о чем хорошо написано В.П. Быковым в его книге «Тихие приюты для отдыха страдающей души», где он повествует о своей беседе на эту тему с оптинским старцем Нектарием».