А Михаилу–Майклу было над чем подумать… Можно было возвращаться домой, в США, он обследовал все слои общества российского, написал кучу докладов по тем или иным вопросам, но что-то не хватало. Единственное место в Академгородке, где он не был, была тюрьма, а вернее КПЗ Советского района города Новосибирска. И случай предоставился…он выпил бутылочку пива для запаха и черча походкой галсы медленно приближался к патрулю…также он нарочито специально разбил пустую бутылку и выругался, за что и получил трое суток нахождения в подвале здания ОВД Советского района Новосибирска. Находясь в камере, он отметил хорошую кормежку, в основном здесь были местные бомжи и пьяницы. Но наконец исхода третьих суток в камеру ввели старичка бродягу. Они разговорились. И бродяга посоветовал «лечиться» от запоев в монастыре, что на Урале у города Каменска, на реке Камля. Такого разворота событий Михаил не ожидал – ему и в мечтах не снилось побывать в русском монастыре. Связав все данные, которые у него были, он решает под видом лечения от пьянства и сбора этнографического материала провести некоторое время в монастыре, что вскоре и было сделано.

Город Каменск жил своей жизнью. Основной деятельностью горожан была изготовление бумаги. Она делалась на местном бумкомбинате. Также в городе делали бумагу повышенного качества – для паспортов с водяными знаками, для дипломов, для лотерейных билетов, ну и конечно же для денег. Поскольку в Каменске существовало столь специфичное производство, то количество правоохранителей было в три раза выше, чем в среднем по стране. Практически в каждой пятиэтажке хрущевке жил мент и пара ветеранов МВД. Плюс сотрудники охраны комбината (три кольца охраны) и члены их семей. Вся верхушка правоохранителей, судей и работников прокуратуры и была «элитой города». Сюда же относился и мент «Наши-Ваши». История не помнит его имени. Мент как мент. Обычный. Толи СПТУ закончил, то ли бумажный техникум. Его прозвище было таким потому, что он делил всех на «наших» и «ваших». Как известно спайка кадров в МВД осуществляется пьянкой, дикой, до беспамятства, пьянкой. Статистика сифилиса среди сотрудников МВД зашкаливала. Женщины, сотрудницы аппарата наказания, имели по 10-11 абортов до возраста 30 лет, дальше – больше… «Элита» ковала себе подобных. Чем больше «друзей» по пьянке, где жрали водку до усрачки, до беспамятства, до контакта с бесами, тем считалось лучше. Зарплата была на уровне, плюс уральский коэффициент, плюс за вредность… У «Наши – Ваши» ко второму году службы сформировался свой подсистемный отдел «элиты». Он любил рыбачить. Вернее, поставить сети. Еще вернее поставить сети на стерлядь, что обитала в реке Камля. Он рассуждал так: «Я – мент…Я-мент! Человек, поставленный государством. Система на нас держится, есть еще вояки, но это уже не наши… есть еще жулики – это тоже не наши. Я (Я!) ими кормлюсь и ими управляю, потому что Я – МЕНТ!» Такая козлячая логика была свойственна всем сотрудникам. Тесно переплетаясь, связи между судьями, прокурорскими сотрудниками создали непотопляемый конгломерат. Никто в Бога не верил. Кора головного мозга «Наши – Ваши» жила от пьянки до пьянки. Он еще и курил. Обычный табак. Это давало ему силы для мышления и связывало с невидимым миром падших духов. Спасибо Колумбу, табак даже в спецпайке выдавали. Монастырь, что был на окраине Каменска, привлекал внимание «Наши-Ваши» – «Попрошайки!», думал он про монахов… Откуда же эта логика – «наши-ваши», спросит читатель. Да от гордости. От значимости собственного «Я», на деление мiра на своё (моё) и чужое (не моё), и как следствие на «своих» и «этих», а затем уже на «наших» и «ваших». Общности мiра, любви к нему, веры в высшую сущность – Бога не было у жителей. Согнанные в 30-е с таежных уголков Урала, еще не христианизированные, рабочие люди быстро стали неоязычниками. Элита из инженеров, приехавшие из Москвы на стройку комбината, стала быстро тыловиками. Как же они любили рвать горло на митингах! За ту идею атеизма, а вернее неоязычества!