Татень был занят важным делом – варил все тот же походный кулеш. Старый воин старательно размешивал крупу, готовясь засыпать туда тонкие полоски сухого мяса. Махнув деревянной ложкой, ратник пояснил:

– А Щукаря, когда он мальцом был, щука едва не утопила. Он купаться пошел, а там щука. Рыбина его за пятку схватила, а потом в омут потащила, – Почесав бороду, дружинник сказал: – Наверное, то не щука была, а сом. Но парнишка, когда выскочил, орал благим матом, что щука его тащила. Вот так и приклеилось прозвище.

Ярослав не слишком верил, что существуют такие сомы, что способны утащить в омут ребенка. Хотя, кто знает? Сомы, вроде бы, хищники и падальщики. В его мире огромные сомы повывелись, а вот здесь они могут быть. Их же никто не ловит. Кстати, а почему не ловят?

– Татень, а почему в ваших краях рыбу никто не ловит?

Татень остановился, словно вкопанный, словно бы услышал нечто такое, что слышать нельзя. Или Ярослав сказал какую-то ересь или святотатство.

– Да ты что, парень, как можно рыбу ловить?

– Ну, у нас ее ловят, уху варят, на сковородке жарят, даже в пироги запекают, – сообщил Ярослав, но по взгляду старого дружинника понял, что сказал что-то не то.

– А у нас рыбу только кошки едят, – сообщил Жужель. – А люди должны есть хлеб и мясо. Ну, репу еще с редькой.

Во, а об оборотне-то они забыли. Оказывается, что волкулак уже сам пришел, а теперь вольготненько разлегся у костра. Видимо, в человека он превратился раньше, поэтому кони не забрыкались и не заржали. Появление оборотня как-то «разрядило» обстановку и снизило накал возможной ссоры. Хотя из-за чего могла возникнуть ссора, Соколов пока не понимал. Зато он помнил, что кошкам слишком часто есть рыбу вредно, от этого у них мочекаменная болезнь бывает.

– Ты бы штаны надел, да рубаху, – посоветовал Татень оборотню. – Лежит тут, голым задом сверкает. Щас вот как возьму головяху, да по заду и вытяну.

– А чего, ты голого зада не видел? – огрызнулся Жужель, но послушно пошел к мерину Ярослава, и принялся вытаскивать свою одежду. Знает ведь, что Татень и на самом деле может вытянуть. Конечно, не головней, а рукой, но рука-то у старика тяжелая.

– Если ты среди людей, то голым ходить только в бане приличествует! – наставительно произнес Татень. Потом спохватился: – Ох ты, чуть кулеш-то наш не убежал.

Но кулеш был спасен, старый дружинник вовремя успел стащить котелок с огня, потом засыпал-таки в крупу мясо. Оставив котелок в сторонке, накрыл крышкой, чтобы еда «настаивалась», вздохнул:

– Ты, Ярик, в каких-то диких краях вырос. Ну, скажи-ка сам – разве можно своего спасителя есть? А эти, которые в волчью шкуру рядятся, еще и кошек рыбой кормят. Так бы вот, по башке им и дал. Нет, спасителя есть нельзя.

– Спасителя? – удивился Ярослав. Спасителя он представлял себе по другому. Все-таки, считал себя православным, хотя и в церковь ходил редко. Но бабуля всегда заставляла крестить лоб перед едой.

Он все равно не понимал, каким боком рыба может быть чьим-то спасителем? Сам-то он, допустим, не очень-то любил рыбу из-за ее костей, а вот мать и бабушка рыбу обожали.

Отчего-то вспомнился старый мультик про барона Мюнхгаузена, где доблестный барон спасает пиратов, которых проглотил не то кит, не то огромная рыба. Там еще песенка была.

Но в чем-таки связь? Одно дело, если кого-то спасают от рыбы, совсем другое – если рыба кого-то спасла.

Тот же самый вопрос теперь мучил и оборотня.

– Татень, так ты расскажи, как рыба человека спасла? – спросил Жужель, теперь принявший совсем человеческий вид. В рубахе и штанах. Они, правда, отчего-то дырявыми стали, но для оборотня это неважно.