Устраивать в Отечестве погоду,

Меняя кардинально нашу жизнь.

Все ленинские догмы – на помойку,

А Сталиным начнут пугать детей,

Закапывая базис под надстройку,

Набравшуюся западных идей.

Всех журавлей по-тихому поделят,

И узаконив важные дела,

На Ибицу и Фиджи с Коктебеля

Перенаправят сытые тела.

И где-то там у западной босоты,

Оплачивая дачу и пленэр,

Взгрустнут порою о партийных льготах,

Которые давал СССР.

Как говорится, все живем под богом,

И большинство не поняло пока,

Куда шагают по кривым дорогам,

Рассчитывая лишь на дурака.

Не надо слов, куплетов, резолюций.

Мы все дрожим, как зуб в больной десне,

От громких революций и поллюций,

Неслышно совершившихся во сне.

Россия – мать. Она вас не оставит.

Всем даст в конце заслуженный приют.

А ангелы утешат и направят,

И гроб гвоздями толстыми забьют.

* * *

Снова осень, лист ложится.

Лает шавка у ворот.

И ободранная птица

Мусор суетно клюет.

За деревней нивы голы.

Потемнели облака.

Только слышен крик веселый

Подпитого мужика.

Осиянная равнина

В черных язвищах паров,

Где покоится невинно

След объевшихся коров.

Гой, края мои раздольны.

Вдоль дороги лебеда.

Сладко пахнет ветер вольный

Тихой прелостью пруда.

Здравствуй, старая осина.

Ты засохла? Ну и пусть.

Я приду к тебе с корзиной,

А в корзине – черный груздь.

Вспомню годы молодые,

И к шершавистой коре

Я приникну толстой выей,

Чтоб поплакать на заре.

Сердцу хочется услады,

Песни требует душа,

И с ногами нету сладу -

Просят сделать антраша.

Гой еси, моя Отчизна,

Плугом долбанная Русь,

С изобильем катаклизмов

И брюхатистых Марусь.

Шапку на уши надвинув,

Бродит мальчик по стерне.

И не водится павлинов

В странной нашенской стране.

Снова осень. Лист ложится.

Дождь вгоняет в душу грусть.

Замарала шляпу птица -

Я подумал: "Ну и пусть"…

ПРО КРИЗИС

Я вчера попал в больничку -

Перенервничал слегка:

Сунул Лехе в ухо спичку

С ловкостью мамелюка.

Он хандрил передо мною,

Долгий кризис обещал,

Издевался над страною,

Девальвацией стращал.

Говорил, что голос слышит,

Извещающий извне,

Что повсюду едут крыши,

И валюты нет в казне.

Я его от этих слухов

По-товарищески спас:

Сунул спичку прямо в ухо -

И затих враждебный глас.

Что тут, братцы, приключилось -

Сразу трудно рассказать:

Доброхотов рать явилась

По рукам меня вязать…

Налетели, закрутили,

И какой-то идиот,

Распалившись в хилой силе,

Пнул меня ногой в живот.

А потом укол и койка,

Встреча с добрым главврачом,

И пустырника настойка,

И беседа ни о чем.

Подходили пациенты,

Вопрошали, что и как,

В основном про дивиденды

И про кризисный напряг.

Вижу – нету сумасшедших:

Изнуренный жизнью люд,

Вроде ангелов сошедших,

Если ангелы запьют.

Озабочены серьезно:

Кризис, сука, доконал,

Говорят, пока не поздно,

Надо выпить барбитал.

Или что-то вроде плана

На бумаге набросать…

А от плана – все в нирвану,

И захочется плясать.

Да, идея неплохая,

Но цена ей – медный грош.

План легко найти в Шанхае,

А в больнице не найдешь.

Можно, правда, выпить водки,

Водка, кстати, есть везде,

Но от водки сушит глотки,

Если соли нет в грузде.

Прошагал по коридору

Вова – добрый санитар,

Ищет парень мандрагору,

Чтобы сделать нам отвар.

Он прославиться желает,

Всем врачам наперекор,

Мандрагору откопает -

И снесут вокруг забор.

А меня он, между прочим,

От кровати отвязал,

Я обрадовался… очень…

Но с матраса не слезал.

Мало ли… Один отпустит -

Трое кинутся ловить…

Сгоряча еще опустят

Или рожу станут бить.

Я сижу на одеяле,

Слезы капают из глаз,

Что и где мы прозевали?

Объясните, васисдас?

За окном стрижи летают,

Ни тайфунов нет, ни бурь,

Люди благостно икают

На небесную лазурь.

Где-то прячется Мессия,

Не желая лезть крест.

И, как многие в России,

Не работает, но ест.

* * *

Может где-то по-иному,