Лиам кивнул и снова убрал пакетик в карман.

– Шарлотта преподает историю религий, так что в ее случае мы, возможно, могли бы найти объяснение тому, почему первая записка оказалась у входа в ее дом, но почему похожая записка оказалась в доме этих стариков? Вряд ли это случайность. Как ты думаешь, мы имеем дело с преступлением на религиозной почве?

Нассрин посмотрела на него отсутствующим взглядом, и он увидел, что она погрузилась в какие-то свои мысли.

– Мне надо кое-что проверить в Ассенсе, – сказала она. – Ничего, если я прямо сейчас туда съезжу?

Летний воздух уже совсем прогрелся. Вокруг стоял запах лета и пыльцы. Лиам не выдержал и сбросил кожаную куртку. Дея села на корточки в сухой траве у грунтовой дороги, где собаки-ищейки нашли след Вернера. Она изучала подъезд к ветхому, заброшенному дому на другой стороне дороги. Ей было видно верхнюю часть автомобильного навеса, который обрушился с одной стороны. Трудно представить, что кто-то просто проходил мимо, заметил пожилого владельца магазина и напал на него, подумала она. В отдалении виднелся заброшенный завод пластмасс, но других строений поблизости не было.

Они перешли через дорогу, обогнули разросшуюся изгородь и прошли по заросшей дорожке к дому.

– Вот тут была припаркована машина. И простояла она долго, – сказала Дея, показывая на прямоугольный участок пожухлой травы. – Машина уехала отсюда, но это могло быть и сегодня ночью, и вчера, точно сказать, когда ее отсюда забрали, нельзя. Но мы знаем, что речь может идти о старом темно-синем «Форде-Гранада». Люди, с которыми мы поговорили, удивлялись, что машина вообще смогла тронуться с места, поскольку, очевидно, простояла тут без движения больше двадцати лет. Я жду ответа технического отдела. Надеюсь, они в ближайшее время смогут сказать, действительно ли эта машина стояла здесь, в зарослях кустарника, где мы нашли отпечатки протектора.

Лиам кивнул.

– Если выяснится, что эта машина как-то связана с исчезновением владельца магазина, то очень странно, что ею воспользовались. Нельзя разъезжать на таком старом драндулете, как «Форд-Гранада», и думать, что тебя не заметят, – продолжила Дея и вопросительно посмотрела на Лиама.

– А если похититель хотел, чтобы его заметили? – ответил он. – Или этот драндулет лишь отвлекающий маневр, чтобы мы сосредоточились на нем, вместо того чтобы искать другие машины?

Дея задумчиво кивнула. Если так, они зря провели в этой пыли столько времени.

Беата положила трубку стационарного телефона в кабинете и посмотрела на Питера. Он сидел в кресле напротив нее и сосредоточенно печатал на ноутбуке, который лежал у него на коленях. Она положила руку на живот. Ребенок шевельнулся, и она вспомнила то время, когда ждала Силье.

Питер не видел ничего, кроме своего монитора. Вряд ли он слышал, о чем она говорила по телефону, но ведь это она занимает должность пастора, а не он. Иногда она задумывалась, не начинает ли ее работа занимать слишком много места в их жизни. В их отношениях. Они жили посреди всего этого, и она при этом знала, что та серия статей, которой он был так увлечен уже почти два года, в профессиональном отношении была для него самым важным. Он был уверен, что эти статьи взорвут представление датчан об интеграции и исламе. Он хотел опубликовать их в газете «Политикен», и еще он хотел сделать документальный фильм для канала DR2. Пока что, правда, он не заключил ни одного контракта, и судя по тем мейлам, которые она видела, особенного интереса к его предложениям никто пока что не проявил.

Питер был настолько погружен в свои статьи об исламе, что мог совершенно выпасть из жизни на несколько дней. Его бритый затылок блестел в ярком солнечном свете. Круглые очки тоже блестели. За последнее время он здорово похудел. На мгновение ее охватило беспокойство. Смогут ли они остаться жить в пасторском доме, когда она уйдет в отпуск по уходу за ребенком? Ведь у Питера редко бывают другие доходы, кроме пособия по безработице.