–Так. Не ври мне. Я же вижу. – Настя последовала по пятам за отцом. – Выкладывай. Что случилось?

–Меня уволили. – выдохнул отец, не смотря дочери в глаза.

–То есть как?– Настя опешила, от неожиданности рухнув на стул.

–А вот так! За прогул. Еще и обвинили в срыве контракта.

–Это бред, пап. Какой прогул? Ты же живешь на работе. – Настя подскочила, размахивая руками. – Ты же пашешь без выходных, в отпуске не был уже года три. И прогул?

–Да. Сегодня срочно нужно было отработать проект, а меня не смогли найти.

–Но это же всего несколько часов! – Настя срывалась на визг от негодования. Ее разрывало от обиды за отца и злости на его начальника. – Твой этот Горелов что, совсем ненормальный?

–Ему этого хватило. Моя репутация, оказывается, не играет никакой роли.

–Это все из-за меня! – девушка расхаживала по комнате, скрестив руки на груди. Если приглядеться, можно было увидеть пар, струящийся из ее носа о злости.

–Насть, успокойся. Ты совершенно не причем. Я и так всегда между тобой и работой выбирал работу. Может и хватит уже. Пусть другие пашут. Может у них есть кто-то лучше.

–Пап, да ты что?– вытаращила свои глазки Настя. – Ты что такое говоришь? Да они молиться должны на тебя! Ты ведь лучший Ты столько раз это доказывал на деле. Пап, нельзя сдаваться! Они еще передумают.

–Нет. Не думаю. Такой скандал знатный вышел, дочь. Теперь мне туда дорога заказана. –отец обошел Настю и вышел из комнаты. У входа он оставил пакет из магазина, а Настя и не замелила. Характерный звук стекла в пакете заставил Настю замереть от ужаса.

–Ну уж нет! – выкрикнула она, когда увидела что отец достает из пакета бутылку виски. – Я им устрою!

Не помню, как выскочила на улицу. Слезы обиды просто застилали глаза. Мой папочка, который всю свою сознательную жизнь провел на работе, ублажая этих толстосумов, вдруг стал неугоден. Он все мое детство, всю мою юность впахивал как вол, чтобы сейчас вдруг остаться у разбитого корыта? Нет, это не справедливо. Он всегда жертвовал своими интересами, своим личным временем, чтобы в тот единствен момент, когда его дочери понадобилась помощь, его самого выкинули на обочину! Это просто нереально! Так не бывает!

Я опомнилась только у автобусной остановки.

–Ну, ты и дура, Белозерова! – оглядела я себя в отражении витрины ларька. – И с кем ты пошла выяснять отношения в таком виде?

А видок то у меня действительно был тот еще. Домашний костюм никак не увязывался с моим настроем выцарапать глаза этому индюку, который изображал из себя великого начальника. И за что только отец его так уважал? Прям эталон сознательности, целеустремленности и успешного человека! Как же!

Нет. В таком виде никак нельзя было показаться на глаза этому феодалу. Я сейчас могу вызвать только или жалость, или смех. А я намеревалась устроить скандал. Ну или просто поговорить по человечески. Не знаю, в общем как получится.

Я все-таки вернулась в квартиру, надеясь, что папа не распечатает свою бутылку. Я очень этого боялась. После того как мама ушла, у него были проблемы с зеленым змием, и только случайность остановила его. Но сейчас это могло точно плохо кончиться. Работа много значила для отца, без нее он просто погибнет. Он всегда чувствовал себя нужным, частью чего-то важного, человеком, благодаря которому создаются важные вещи, причастным к важным событиям. Он, наверное, поэтому и стал архитектором, потому что привык созидать. А сейчас его лишили всего этого. Не справедливо лишили. И конечно он потерян. Ведь он столько всего сделал, чтобы добиться уважения, так старался, чтобы получить работу именно в «Эвересте», что все остальные строительные компании уже не были привлекательными для него. «Эверест» это действительно вершина и его оттуда сбросили. Дя него это подобно смерти. По крайней мере, в профессиональном плане. Я слишком хорошо знаю папу, чтобы его недооценивать.