Кошкина с минуту приговаривала что-то, заботливо поглаживая меня по голове, словно старшая сестра. А потом мы пошли на кухню, открыли-таки бутылку, и я выложила все как есть, ничего не тая. Люба даже присвистнула от новости.

– Вот козлина! – заключила подруга. Она обхватила бокал и за раз осушила его.

– Ещё какой, – кивнула жалобно я. – И что мне теперь делать, Люб? Мне нужна эта работа, я ради нее пять лет в институте пахала, грезила ею. Чтобы что вообще? Чтобы этот самодовольный Гора-Жора мне все феерически похерил?

– Ты правда хочешь знать мое мнение?

– Конечно, – кивнула я и отхлебнула сразу несколько глотков из бокала. Блаженное тепло тут же побежало по венам, а за ним немного воспряла и моя поруганная гордость.

И с каждым глотком она все больше и больше требовала возмездия! Кровавого. Так чтобы недосережа-антон-артем почувствовал то же самое, что и я. Чтобы ему было также больно, обидно и сердце выло. Чтобы этот похотливый гад на всю жизнь запомнил, что обижать девочек нельзя!

– Ищи другое место, Котова.

– Что? – нахмурилась я, не веря словам подруги. Неужели она, боевая, сильная смелая, пробивная, предлага мне отступить? Да как же! Я ведь не сделала ничего плохого, чтобы уходить с поля боя, где победный флаг – работа мечты. Почему я, а не человек, которого и человеком-то назвать сложно! Почему?!

– В столице куча мест, где тебя оценят как талантливого журналиста. На «Жизнь-ТВ» свет клином не сошелся.

– Люба, ты ли это? – охнула я и даже с табуретки подскочила. – Та, что всегда шла напролом? Та, на силу духа которой я равнялась? И ты мне сейчас говоришь сложить оружие без боя?

– Да, – кивнула Кошкина и отвернулась, словно там за окном происходили куда более важные дела, нежели я и мои проблемы.

– Ты совсем в меня не веришь?

– Тая, очнись, ведь это же Бес! – будто бы малому ребенку принялась втолковывать мне лучшая подруга.

– Я знаю.

– Бабник, эгоист и конченый мудак, у которого нет сердца!

– Ну надо же, ты ничего не пропустила. Как мило! – фыркнула я и фальшиво рассмеялась, чувствуя между тем, как жалобно заныло сердце. Это были афтершоки от того предательства, что мне пришлось пережить – только и всего.

– Не смешно, подруга! Хочешь я прямо здесь и сейчас предскажу тебе будущее? Хочешь?

– Валяй.

– Бес снова перекрутит в мясорубке твое сердце и гордость. А потом этим фаршиком чудесно пообедает.

– Пф-ф-ф… Молния не бьет два раза в одно место. Да и я уже не та наивная вешалка, что была год назад.

– Ты думаешь, что за этот год обросла броней и тебе все нипочем, да? – она театрально закатила глаза, а мне стало обидно. Я ведь о себе была иного мнения, несмотря ни на что. – Так вот, моя милая, там, где мы только учимся, он преподает!

– Пора сменить позиции значит! – прикрикнула я, поджав от досады губы.

– Глупая! Откажись от этой затеи. Я тебя умоляю!

– Нет, – окончательно уперлась я рогом.

С детства ненавидела, когда кто-то пытался взять меня «на слабо». Я теперь в лепешку расшибусь, но этого засранца сделаю. Причем по всем фронтам, вот так вот!

– Прошу тебя, Тая, – не унималась Кошкина, хватая меня за руку и призывая к благоразумию.

Но меня уже было не остановить. Как говорится, вижу цель, не вижу препятствий.

– Одно интервью. Ничего он мне не сделает. Да и мне на него давно фиолетово!

– Тая… – вздохнула Люба. А я вместо отвела взяла бокал с вином и осушила его до дна.

На пару часов мы с Кошкиной оставили эту тему. Методично опустошили бутылку грузинского, а потом уже в сумерках пошли за второй. Еще через часок к нам приехали в гости и наши подруги: Леся и Полина. А там уж мы все вместе кости перемыли бывшим, коллегам с работы, университетским знакомым и вообще классно провели время.