Но вскоре ко мне присоединилась Тейлор, и мы вместе двинулись к нашим местам. Арена ожила яркими огнями и громкими возгласами, приглашая нас в мир хоккейной страсти и соперничества. Я почувствовала, как адреналин начал бурлить в моих жилах, подогревая внутренний огонь соревнования и азарта. Наше место находилось рядом с ледовым полотном, и отсюда открывался потрясающий вид на игровое поле.

Как только моя подруга узнала, какие места нам предоставил Никсон, она мне все уши взволнованно прожужжала о том, как это круто. Я, хотя и не в полной мере понимала всю суть происходящего, но была взволнована сегодняшней игрой. Мы находились на самом краю трибун, откуда открывался потрясающий вид на весь лёд. Благодаря знаниям Тейлор о хоккее, я могла лучше понимать ход событий на льду и вжиться в атмосферу игры.

Матч был невероятно напряженный, и даже с трибун я могла почувствовать нервную энергию, которая витала между командами. Каждое движение игроков было пропитано страстью и решимостью победить. Атмосфера в арене была настолько насыщенной, что казалось, будто в ней не хватает места для воздуха. Я сидела на краю своего сиденья, сжимая кулаки и сопереживая каждому броску и движению игроков. В этот момент время замедлилось, а мир вокруг сузился до размеров арены и игрового поля.

Но когда третий период и овертайм подошли к концу, а счёт оставался 3:3, судья назначил буллиты для определения победителя.

– Что это такое? – спросила я у Тейлор, чувствуя, что мое сердце готово выскочить из груди.

– О, дорогая моя, это один из самых захватывающих моментов в игре. Просто подожди и увидишь. – усмехнулась Тейлор, наслаждаясь атмосферой. Затем она приблизилась ко мне и промурлыкала на ухо: – Если Уилсон поставит твоего Брендона, тебе понадобятся новые трусики.

Я отмахнулась от ее шутки и обратила внимание на скамейку, где собралась команда Никсона. Там царило особенное напряжение, когда тренер выбирал игрока для буллита. На трибунах вообще была абсолютная тишина, и складывалось такое впечатление, что от этого зависел исход всей игры. Я сжала кулаки и наблюдала, как первый спортсмен из команды соперников вышел в центр льда. Пока он готовился забросить шайбу, до меня, наконец, дошло, что такое буллиты. Теперь я полностью понимала других фанатов, которые с волнением следили за каждым движением хоккеистов.

Когда противники не смогли забить шайбу, а двое наших игроков также потерпели неудачу, арена как будто застыла в ожидании. И в тот момент, когда Никсон вышел на лёд, все просто замолчали и задержали дыхание. Я приподнялась, прижавшись к краю кресла, будто это могло помочь мне лучше увидеть каждое его движение. Внутри меня натянулась струна, и я скрестила пальцы, надеясь, что у него всё получится.

Брендон был воплощением мощи и грации на льду. Его движения были точными и уверенными, словно он был королем этого места. Мужчина точно знал, что делает, когда двинулся к воротам соперника. Я, как завороженная, смотрела на его профиль, на его мощные руки, на горящий взгляд – и верила, сжимая кулаки, что он сможет справиться с любым испытанием, даже самым сложным, особенно в этот решающий момент.

И Никсон оправдывал надежды своих товарищей и поклонников. Он внимательно наблюдал за нервными движениями вратаря, словно знал его слабые места. Звук треска клюшки об лёд – и мы видели, как шайба стремительно сорвалась в воздух, точно меткая стрела направлена прямо в сердце ворот. Вратарь команды Рейнджер, видимо, неправильно предугадал его удар, так как в течение игры Торонто чаще всего забивали в нижнюю часть ворот. Он бросился вниз в левый угол, открывая свободный путь для шайбы Брендона, которая метнулась точно в цель.