Я уселся на указанное мне место и поздравил всех с праздником. Тёща выглядела хмурой и смотрела на меня исподлобья. Было очевидно, что она своим взглядом излучала на меня свою неутолённую ненависть, её карие глаза набрякли, и мне становилось не по себе. Тесть налил всем, в том числе и мне, рюмку водки, и предложил выпить за праздник. Я не отстал ото всех, скромно закусил, а потом свояк Юра С. муж Нади пригласил выйти на веранду покурить. У него с Надей было два сына с разницей в семь лет, он работал шофёром, имел левые приработки. В своё время он жил вместе с тёщей и тестем и тоже с ними не ладил почти по той же причине, что и я.

Но в отличие от меня он прислушивался к их поучениям, потом уехал вольнонаёмным в Германию и пробыл за границей два года. Вернулся и купил дом на этой же улице, только выше. И теперь с тестем он живёт душа в душу.

Юрий любил рассказывать анекдоты, выписывал и читал периодику, слыл знатоком в политике и даже в литературе. Мы курили на веранде, и он рассказывал мне новые солоноватые анекдоты про всесильного генсека и других прошлых и настоящих политиков. В открытую форточку я услышал оживлённые голоса и злой голос тёщи:

«Что он пришёл, гоните его!» Юрий услышал её призыв и враз умолк. Он как-то строго посмотрел на меня и заговорил:

– Вот скажи, зачем ты ушёл?

– Не смог ужиться с её родителями, – ответил я, надеясь, что он, пройдя через то же самое, поддержит меня. Но он пошёл в наступление.

– А сына тебе не жалко?

– Жалко. Но я ещё никак не осознаю, что у меня есть сын.

– Сына, своего сына? – возмущённо заговорил он. Виктор был уже пьян, начал кричать на меня и притопывать ногами. Вышел Олег и стал успокаивать его. Но тот распалялся всё больше и даже схватил меня за грудки и стал трясти.

Я рывком ударил его по рукам и освободился. Что он пытался доказать, меня не интересовало, но я понимал, что он вёл себя как прихлебатель тестя. И, кажется, это сорвалось с моих уст. Виктор ещё больше пришёл в ярость и резко взмахивал передо мной кулаками. Олег удерживал зятя. На вспыхнувшую драку выскочили женщины, потом тёща, которая резко выкрикивала в припадке гнева:

– Гоните его, а то он напишет на нас!

– Дура ты, старая! – не сдержался я.

Но скоро меня обступили со всех сторон. В этом скопище Ларису я не видел, передо мной мелькали, метавшие молнии злобы и ненависти, глаза тёщи, которую держал за плечи тесть, а другой рукой проворно выталкивал меня с веранды.

Я отступал, почувствовав себя в логове врага. Сёстры жены наперебой что-то выкрикивали, а что именно, невозможно было разобрать. Мне казалось, что на меня набросилась стая, учуявших свою добычу, волков. И вот-вот я буду загрызен и разорван хищниками. Но ладно они, как одно племя. Защищали сестру, но то, чтобы яростной злобой исходил свояк, я никак не ожидал. Пусть даже он полностью натаскан тестем и стал их полноправным единомышленником. Но так схватиться со мной, только что рассказывая анекдоты. Здорово он услужил тестю. И правильно то, что я с ним не откровенничал, точнее, не делился своими увлечениями и к чему стремился. Впрочем, как и шуринами: младшим Вячеславом и старшим Игорем, который был вторично женат…

15

Теперь подошло время рассказать, почему я сказал Виктору, что ещё до конца не осознавал своего сына родной кровинкой. И на то были веские причины. Серёжа родился с тёмными волосами. А потом вдруг его волосики стали выцветать и сделались цвета соломы. Я подумал, что это не мой сын, Лариса выходила за меня уже беременная или нагуляла в ту ночь, когда провела вечер в ресторане с подругой Людмилой, которая должна была уехать в Германию работать акушеркой. Лариса вернулась домой далеко за полночь, вдруг заплакала. Как я ни допытывался, где она была, она мне так и не сказала, но, правда, обещала рассказать позже. Тем не менее, с первого дня после роддома, откуда на такси я привёз жену с сыном, и пытался проявлять о них заботу. Всё же надеясь, что это мой сын и со временем я уверился, что это действительно мой сын, так как по еле уловимым особенностям я чувствовал, что это мой сын. Лариса не могла нарушить мне верность, зная свою вину, утратив девственность, невзирая на то, что это произошло до меня.