— Простите меня, капитан, — раздался хриплый голос за штурманским пультом. — Не успел вас предупредить.

Мак с трудом сдержал нецензурное слово. С новым членом его экипажа отношения складывались непростые. У всех. Кроме, пожалуй что, Гесса. Они еще просто не сталкивались. Вроде бы старый вояка молчал, и не лез никуда, и советов непрошенных не давал. Но бросал ироничные взгляды из-под белых мохнатых бровей и весело ухмылялся, что Макара бесило невероятно. Лучше бы прямо сказал, что его так веселило.

— Успейте теперь, — капитан выдавил раздраженно.

— Это судно до сих пор числилось личным бортом адмирала Аверина. А наш командующий… — тут он замялся, опять усмехнувшись.

— Со странностями, — хмыкнул в ответ младший Аверин. — Договаривайте, адмирал.

Сказал и вдруг понял, что штурман тоже к нему обращался на “вы”. Чисто земная привычка не вписывалась в биографию легендарного адмирала. Может, Макар обознался?

— ИскИн тут весьма необычен, — улыбнулся старик, и пучки глубоких морщин из уголков темных глаз разбежались по скулам. — Отзывается только на имя. Обидчив, но в экстраординарных условиях в высшей степени эффективен. Таких результатов не показывал до сих пор ни один кристаллический интеллект.

— Это вы еще просто с Петровной знакомы поверхностно… — проворчал капитан. — И как обращаться к этому чуду технической мысли?

— Вы назвали меня Крокодилом… — прозвучал низкий голос откуда-то сверху. — Мне это понравилось.

Макар снова сдержался с трудом. Он знал много бранных слов, использовать предпочитая земные. Но должность обязывала. И привычный всем облик инспектора. Нельзя опускаться, но очень хотелось.

— Мое слово на судне, — закон! — капитан улыбнулся. Суровая получилась улыбка, скорее оскал. — Крокодил, жду доклада.

Ему показалось, или в глазах старика мелькнуло нечто похожее на уважение?

Почудилось. Все та же усмешка на жестких губах и снисходительная ирония темного взгляда.

Доклад Крокодила занял чуть больше четверти часа. Все четко, по делу, с очень уместными дополнительными рекомендациями. Экипаж вынужден изучать все хитрости новейшего военного корабля в режиме реального времени. Экипаж изможден и физически и морально, что многократно усиливает риски ошибок. Комплектация экипажа критически низкая. Рекомендовано временно снять запрет на использование ядроидов в управлении ключевыми узлами отсеков.

Временно… Макар оценил деликатность ИскИна. Петрович бы прямо сказал

что-то типа: “Благодаря странным комплексам капитана корабль очень скоро рискует стать грудой металлолома.”

— Аллигатор… — задумчиво проговорил Гесс, возникший в соседнем кресле слева.

— Что? — не понял Аверин.

— Представитель земной фауны — Гесс определенно не собирался никуда уходить. Хотя его вахта лишь утром. — Зверь несколько менее агрессивный, зато куда более умный, спокойные и поддающийся дрессировке. Если уж мы прибегли к ассоциациям.

Еще не хватало Макару разумного Гесса с его хваленой выдержкой. Хотя... не хватало, конечно. Что-то Макар подраскис.

— Активизировать все необходимые… механизмы, — Аверин понятия не имел, что с ними делать и как это все подключалось. — Согласно полученным рекомендациям.

Сложный организм автономного крейсера во многом был схож с их фрегатом. Но имелись и принципиальные отличия: все потенциально опасные для человека узлы здесь обслуживались ядроидами. Макар уже успел изучить их количество и первичные характеристики и военным позавидовать.

Строго говоря, люди на таком корабле давно стали лишь уязвимой нагрузкой. А потому, мостик центрального, как и весь жилой блок, находились внутри спецотсека с многократно усиленной защитой. Можно было взорвать весь корабль, разрезать его на кусочки и тряпочки, но при этом все люди останутся живы.