– Эхаер, виновник прошлой суматохи, пришёл в себя. И тут же захватил моего охранника, Тариса, обвинив его в убийстве своего брата. И я склонна ему верить. Тариса сейчас пытают Арисна и Сариехарна. Но я тебя вызвала по другой причине. Мы тогда обсуждали, что могло вызвать такие разрушения и чем ты защищался, Ашерас. Мы не пришли к общему мнению. Вдобавок только что, при захвате Тариса, ты применил нечто необычное. Мне интересно, что это было? И вообще, расскажи, что произошло тогда, своими словами, то, что ты видел и сделал.

Она замолчала. Я вздохнул.

– Когда мы шли, я распустил свои энергощупы и включил магическое зрение. А потом Тьма внутри дара шепнула мне, что скоро будет сверху атака. Я всё, что было, влил в щупы и бросил их навстречу багровой кляксе, дополнив двумя соседними столами и стульями, и отшвырнул вас, Матриарх, потом выдрал щупами из пола плиты и добавил их к столам. Но толку не было. Я разбил щупами плиты вокруг и из осколков собрал ещё один щит. А потом воззвал к богине, и она ответила. Изо рта у меня потекла Тьма, но, когда и это не помогло, она оттолкнула меня с пути багрового копья, и тогда я увидел, как этот Тарис убивает, ломая ему шею, своего брата, уже целящегося в перевёртыша чёрным посохом. Я обращаюсь к своей Птице, и она убивает стрелка раскалённым камнем. Потом океан боли и… всё. – Я вопросительно посмотрел на мать.

– Поразительно! – воскликнул Эхаер. – Чтобы ты знал, мы, народ тёмных эльдаров, называем энергощупы, – при этих словах он чуть улыбнулся, – терами. Я, конечно, понимаю, что ты перерождённый, но общей терминологии придерживаться необходимо. И сколько тер у тебя?

– Утром было шестьдесят три.

У Таенори отвисла челюсть, а Эхаер мгновенно посерьёзнел и переспросил:

– Ты уверен?

Я дёрнул уголком рта:

– Я могу пересчитать, но я уверен.

Эхаер откинулся в кресле:

– Таенори, это всё объясняет! Покушения были направлены не на тебя! А на него! – Он указал на меня, взволнованно вскочил и забегал по кабинету. – О тёмные боги, да он перекрывает в одиночку тебя, меня и своего отца. О, Элос, почему он не родился сто лет назад? Мы бы смяли всех голой мощью! И даже не вспотели бы! Если бы… Если бы… А сейчас он станет лишь небольшой тенью надежды под жгучим солнцем наших врагов… И естественно, они зашевелились… Как и тогда…

Он успокоился и сел обратно, закрыв лицо ладонями. Мать посмотрела на него с жалостью:

– Не печалься, брат мой, мы отомстим. И месть наша будет ужасна… – Она перевела взгляд на меня: – Тебя будут постоянно охранять, пока мы не узнаем, кто помогал Тарису. Ты не против?

– Я даже рад, Матриарх. Я только хочу узнать, как погибла моя орин?

– Эран задавило обломками. Завтра мы призовём богиню Хеат в наше святилище Криаты и попросим её и Осира провести души к почившим. А труп перевёртыша и обломки его оружия отвезут послезавтра в верховный Храм. Пусть ариры богини разбираются, что делал эмиссар Хаоса у нас в Доме!

– Не хули богиню, Таенори, – тихо произнёс Эхаер. – Если бы не она, ты была бы уже мертва, и завтра Арисна несла бы твоё тело в святилище…

– Да, но… – Браслет на правой руке Матриарха засветился, и она, нахмурившись, зашипела ругательство. Переведя взгляд на нас, она сообщила: – Тарис во время пыток умер! – И посмотрела на Эхаера: – Догадайся как! Ну? У тебя одна попытка! Что и кто может сделать так, чтобы пленного нельзя было расколоть?!

Эхаер побледнел так, что его белая кожа стала белее мела.

– Неужели… иллитиды… Опять?

Иллитиды. Пламя ненависти заполыхало с новой силой. У меня есть цель…

– Арисна рвёт и мечет… Сариехарна шипит, говоря, что Тарис лишь безумно хохотал во время пытки, а когда Арисна в ярости призвала Тьму, его голова, – мать выразительно щёлкнула пальцами, – лопнула, забрызгав ее с ног до головы ошмётками мозгов.